Томек в Гран-Чако

– Я уже различаю пальмы! Это парковый лес, значит, там должна быть речка. Наконец-то мы добрались до воды!

– Только бы она была пригодна для питья! – отозвался Вильмовский. – Того и гляди, лошади и мулы начнут падать. Если нам сейчас не попадется питьевая вода, придется навьючить всех животных, а самим идти пешком.

– Я уже думал об этом. Может, все-таки посчастливится. Смотри, отец! Динго уже далеко убежал от нас. И Габоку водит носом, как жеребец, и тоже ускоряет шаг.

В эту минуту Габоку остановился и закричал на ломаном английском:

– Том, близко вода!

Он не мог ошибиться. Конь Томека, до этого еле тащившийся с опущенной к земле головой, вдруг вскинул ее и громко заржал. Все лошади и мулы, как будто в них вступили новые силы, самочинно помчались в перед. Вильмовскому пришлось вернуться назад, чтобы помочь вести вьючных животных, те рвались теперь вперед и могли сбросить тюки.

Не прошло еще и часа, как караван буквально ввалился в светлый редкий лес. Издалека был слышен радостный лай Динго. Он первый добежал до спасительного леса. Вскоре уже все оказались у реки. Длительное отсутствие дождей и здесь оставило свои следы. Оба берега и часть русла реки покрывал высохший ил, только посередине текла еще узкая струйка воды. Невозможно было удержать лошадей и мулов. Лишь когда прямо с всадниками и тюками перебрались они по растрескавшемуся илу к неглубокому потоку, удалось всадникам спешиться. С немалым трудом животных вывели снова на берег, отвели на край леса, чтобы снять тюки, расседлать верховых лошадей.

– Неплохо было бы остаться здесь на день, на два, – предложил Уилсон. – Отсюда видна степь, а лес защищает от солнца. Вода под рукой, лошади и мулы наконец-то напьются досыта, наберутся сил. И нам стоит отдохнуть.

– Согласен с вами, – откликнулся Вильмовский. – Действительно, прекрасное место для стоянки. Дикие звери любят защищающие от жары влажные парковые леса, так что мы сможем запастись свежим мясом. Наши-то запасы заметно оскудели. На рассвете устроим охоту.

– Воспользуемся случаем! Кто знает, когда мы снова окажемся у воды? – прибавил Томек. – Не будем разбивать палатки для женщин, по такой жаре хватит и шалаша.

В тот день Збышек и Томек еще двукратно водили стреноженных лошадей и мулов на водопой. Животные катались в речном иле, бутуки, или лошадиные слепни, кусались немилосердно. Сюбео смастерили несколько шалашей из бамбука и пальмовых листьев. By Мень вместе с женщинами приготовил ужин.

Перед наступлением ночи коней и мулов, стреножив им передние ноги, пустили в степь, корма там хватало. Томек распределил ночные караулы, потом сел с отцом к костру и разложил карту. Досаждавшие днем москиты куда-то пропали, зато появились тучи комаров. Громадные бабочки, влекомые блеском огня, подлетали к костру, бились о людей и гибли в пламени. Измученные долгой дорогой Вильмовские вскоре отправились спать, Габоку же, первый караульщик, уселся у костра. Возле него растянул' ся Динго.

Несколько раз за ночь Томек проверял, хорошо ли караульщики стерегут коней и мулов в степи, ведь поблизости могли бродить пумы и ягуары. Вместе с дозорным и Динго он обходил верховых лошадей, утрата их была бы невосполнима. Наконец, раздались пронзительные вопли ревунов, предвещающие рассвет. Томек разбудил отца и Збышека, чтобы отправиться на охоту. Их добычей стали две серны.

В лагере By Мень разрезал часть мякоти на длинные полоски, развесил их на шнурке, натянутом между вбитыми в землю кольями, чтобы вялились на солнце. Затем он приступил к приготовлению обильного завтрака. Салли, Наташа и Мара пошли собирать дикие плоды, а Вильмовский, Збышек и Уилсон погнали коней и мулов на водопой. Томек остался в лагере, присел под деревом на опушке леса, весело наблюдая за своим четвероногим любимцем.

Динго охранял вялящееся мясо. Притаившись неподалеку от шнура, готовый к прыжку, он неутомимо водил глазами за крупной птицей, кружившей в воздухе над мясом. Хищная каракара[107] внимательно следила за своим четвероногим противником, но зрелище свежего мяса не позволяло ей отказаться от добычи. Она кружилась все ниже, наконец, откинула голову далеко на спину, и послышался довольно неприятный звук, как будто кто-то ударил двумя деревяшками друг о друга.

Динго зарычал, но прожорливая каракара, поднырнув, мощным, слегка искривленным клювом уже оторвала кусок мяса. Динго вскочил, но лишь клацнул зубами в воздухе, каракара же ловко увернулась от его клыков и улетела в глубь леса.

By Мень, всполошенный тявканьем Динго, прибежал на помощь с поварешкой в руках, но было уже поздно. Он погладил Динго, приговаривая:

– Хороший песик, хороший! Следи, а то эта лакомка утащит все мясо.

Динго помахал хвостом и снова залег неподалеку от шнура.

Два дня, отведенные для отдыха, протекли без особых происшествий. На второй день после обеда участники экспедиции чистили оружие, укладывали тюки, чтобы на рассвете отправиться в путь. День был жаркий, все укрылись в тени деревьев, даже лошади и мулы паслись в лесу.