Томминокеры

Трясущейся рукой Леандро продолжал крутить ручку, перемещаясь по килогерцевой шкале. Одно и то же, на всех волнах. Ночью это обычное дело: чем выше частота, тем хуже прием. Дикое смешение голосов и музыки становилось все гуще и путанее. Леандро всерьез испугался. То, что вливалось в его уши, можно было сравнить с шипением целого клубка змей. Под конец он выключил радио – осточертело. Сидя за рулем с круглыми глазами, приходил в себя. Его трясло, словно он ехал в санях по узкоколейке.

Что это такое?

Какой смысл ломать голову, если ответ находится всего в шести милях отсюда? Ну конечно, если ты сумеешь его раскопать.

А ты сумеешь. Возможно, тебе не понравится то, что ты там обнаружишь, но ты отыщешь ответ с легкостью.

Леандро посмотрел в окно. По правую руку простиралось нескошенное поле. Луговая трава была слишком высока для августа. Судя по всему, первый покос в начале июля пропустили. Что-то подсказывало ему, что и в августе траву не уберут. Слева стоял убогий сарай в окружении ржавых частей от автомобилей. В темном нутре заброшенной постройки виднелись остатки «студебекера» пятьдесят седьмого года. Казалось, окна разглядывают Леандро. Людей вокруг не было. Во всяком случае, они не попадались ему на глаза.

Тихий голосок внутри его – голос хорошо воспитанного ребенка, попавшего на вечеринку, которая обернулась чем-то пугающим, – тревожно нашептывал:

Я хочу домой, пожалуйста.

Да, домой, к маме. Смотреть вместе с ней очередную мыльную оперу. Поспеть как раз к началу. Она будет рада видеть его и с сенсацией, и еще больше – без нее. Они пили бы кофе с печеньем и судачили. Вернее, говорила бы она, по своему обыкновению, а он все больше слушал. И хорошо, и пусть. Бывает, она его раздражает, но зато с ней…

Безопасно.

Вот именно, безопасно. А на южной оконечности Трои этим летним сонным днем безопасностью и не пахло.

Пожалуйста, я хочу домой.

Правильно. Наверное, в какие-то моменты то же самое испытывали и Вудворт, и Бернстайн, когда парни из администрации Никсона всерьез закручивали гайки. И Бернард Фолл, выходя из самолета в Сайгоне в свою последнюю командировку, наверняка чувствовал себя не лучше. Когда нам показывают репортажи из горячих точек наподобие Ливана и Тегерана, корреспонденты держатся молодцом, такие спокойные и собранные. Зрителям же не представится шанса заглянуть им в штаны.

Вот она, моя история. И я ее раскопаю. И на вручении премии я скажу, что обязан успехом Дэвиду Брайту – и моим суперменским часам.

Он выжал сцепление и помчался в Хейвен.

6

Не проехав и мили, Леандро понял, что захворал. Поначалу тешил себя надеждой, что это от страха. Поджилки тряслись – вот и занедужил. Шло время, симптомы усиливались. Чувствуя, что тошнота поселилась в желудке и уходить не собирается, он стал вспоминать, что ел на завтрак. Тут не к чему было придраться. С утра перед поездкой он слишком нервничал, в рот кусок не лез. Отказавшись от обычной порции бекона с жареными яйцами, он ограничился чаем и подсушенным хлебцем. И это все.

Я хочу домой! Теперь в голосе слышалась истеричная нотка.

Стиснув зубы, Леандро упрямо давил на газ. Его сенсация – в Хейвене. Нет Хейвена – нет сенсации. Нельзя поймать то, чего не видел. Что и требовалось доказать.

И вот когда до въезда в город оставалось меньше мили, среди мертвой и зловещей тишины вдруг раздался треск-писк-визг. Да не где-нибудь, а под самым ухом. Что-то орало и визжало на заднем сиденье. Ошалев от неожиданности, он вскрикнул и свернул на обочину.

Обернулся и посмотрел назад. Поначалу никак не мог взять в толк, что ж там такое жужжит. Наверняка галлюцинация – из-за тошноты померещилось.

Как раз в прошлые выходные, когда они с матерью ездили в Галифакс, он водил в «Дэйри куин»[110] племянника Тони (сорванца, которого втайне считал совершенно несносным поганцем). Мальчишка сидел на заднем сиденье и забавлялся с электронной игрушкой. В пластиковый корпус был вмонтирован компьютерный чип. Внешне игрушка под названием «Мерлин» напоминала телефонную трубку и могла выполнять несколько нехитрых команд. В ней было штук пять простеньких игр, не требующих особого напряжения мозгов и рассчитанных в основном на память и способность подмечать несложные математические последовательности. Ах да, вспомнил Леандро, еще там были крестики-нолики.

Как видно, Тони забыл ее на заднем сиденье, и теперь она совершенно свихнулась. Хаотично перемигивались красные лампочки. Игрушка попискивала, снова и снова издавая серии звуков. Работала сама по себе.

Наверное, он угодил колесом в колдобину, машину тряхнуло, вот она и включилась. Но черная кнопка сбоку находилась в выключенном положении. Однако «Мерлин» продолжал пищать и тренькать, как игровой автомат в Лас-Вегасе, выдающий крупный выигрыш.

И тут приборчик задымился. От жара пластмассовый корпус вспучился, пошел пузырями, стал отекать и таять, как воск. Огоньки мерцали быстрее и быстрее, и вдруг загорелись все разом. Игрушка издала сдавленный писк, и корпус разлетелся на части. Тысячи пластмассовых осколков брызнули во все стороны, на сиденье задымился чехол.