Тонкая нить

Дети – Марджори и Эдвард – сидели на полу перед печкой с горящим углем и собирали пазлы. Племянница Вайолет подняла серьезное личико к бабушке, ее широко раскрытые карие глаза следили за руками миссис Спидуэлл, которые продолжали беспокойно приглаживать ткань на ручках кресла.

– Мама, что ты такое говоришь! – воскликнула Вайолет. – Я буду жить от тебя всего в двенадцати милях!

Но она понимала, что в каком-то смысле мать права.

– И что мой ребенок сам, нарочно все сделает так, чтобы я его потеряла, – продолжала миссис Спидуэлл с таким видом, точно и не слышала слов Вайолет, будто дочери вообще не было в комнате. – Это непростительно! У бедного Джорджа хотя бы не было выбора. Шла война, и он защищал свою страну. Но такое! Это настоящее предательство!

– Да ради бога, мама! Вайолет же не умерла, в конце-то концов! – вмешался Том, проходя мимо с коробкой, куда были уложены тарелки, чашки и столовые приборы, без которых, как надеялась Вайолет, мать вполне обойдется.

– Это все она! Если в одно прекрасное утро я не проснусь и много дней никто не будет знать, что я умерла в своей постели, она пожалеет об этом! Впрочем, может, и не пожалеет. Будет себе и дальше жить-поживать, как раньше.

– Мамочка, а что, наша бабушка собирается помирать? – спросил Эдвард.

Рука его с квадратиком пазла застыла в воздухе. Незаметно, чтобы он очень расстроился от этой мысли, ему было просто интересно.

– Ну, хватит болтать об этом, – ответила Эвелин.

Эта живая, энергичная брюнетка привыкла к ворчанью миссис Спидуэлл, и Вайолет всегда восхищалась, глядя, как ловко Эвелин научилась осаживать свою свекровь. Конечно, всегда проще, если ты не кровный родственник. После войны и Том стал ходить у жены по струнке. Вайолет очень уважала невестку, но была так затюкана матерью, что сблизиться, подружиться с Эвелин ей так и не удалось.

– Ну, дети, – продолжала Эвелин, – подойдите к тете Вайолет и поцелуйте ее на прощанье. А потом мы с вами пойдем в магазин, а папа отвезет тетю в Уинчестер.

Марджори с Эдвардом поднялись на ноги, подошли к Вайолет и послушно поцеловали ее в щечку. Она не могла при этом не улыбнуться.

– А почему мы не поедем в Уинчестер? – спросил Эдвард. – Я хочу покататься на папиной машине.

– Я тебе уже все объяснила, Эдди. Тете Вайолет надо перевезти вещи, и для нас в машине нет места.

На самом-то деле вещей у тети Вайолет было немного. Она сама удивилась, что за всю жизнь у нее набралось всего несколько чемоданов и коробок. На заднем сиденье оставалось место еще для одного человека, и ей очень хотелось, чтобы Эдвард прокатился с ней и с отцом. Мальчишка он был живой и бойкий, ехать с ним куда веселей: будет болтать всю дорогу, что на ум взбредет. А она, слушая его, на время забудет о своих невзгодах. Но Вайолет понимала, что просить об этом нельзя, что ни Эдвард, ни Марджори с Эвелин с ней никуда не поедут, поэтому она промолчала, и все принялись надевать обувь и пальто. На улице шел дождь.

Когда всем стало ясно, что миссис Спидуэлл не собирается вставать и провожать дочь, как она всегда делала и потом стояла возле раскрытой двери, пока гости не скроются из виду, Вайолет подошла к матери и поцеловала ее в лоб.

– До свиданья, мама, – пробормотала она. – В воскресенье я навещу тебя.

– Можешь не беспокоиться! – фыркнула та. – К воскресенью я, может, уже помру.

Одно из лучших достоинств Тома заключалось в том, что он всегда знал, когда нужно помолчать. Пока они ехали в Уинчестер, он за всю дорогу не произнес ни слова, позволив Вайолет как следует выплакаться. Съежившись возле запотевшего окошка, вдыхая запах кожи и горячего масла, она сидела на мягком сиденье и всхлипывала. Впрочем, когда подъезжали к Туайфорду, всхлипывания звучали уже реже, а потом и совсем прекратились.

Вайолет всегда нравилось ездить на красивой, выкрашенной в черную и коричневую краску машине Тома. Она изумлялась, как это ограниченное пространство, отделяя от остального мира, ловко и быстро переносит из одного места в другое.

– Надо и мне купить машину, – заявила Вайолет, вытирая глаза носовым платочком с вышитыми фиалками – ей сейчас очень пригодился этот подарок Эвелин на Рождество.

Сказать-то она сказала, но сама прекрасно понимала: позволить себе такую роскошь она не может. Откуда взять столько денег? Впрочем, почему бы не потешить себя несбыточными мечтами?

– Ты научишь меня водить машину? – игриво спросила брата Вайолет и, закурив сигарету, приоткрыла окно.

– Вот молодец, хорошо придумала, сестренка, – ответил Том, переключая передачу, чтобы взять подъем.