Тонкая серебристая нить

С Надей я общалась только неделю, а она уже сообщила, что их семья собирается уезжать из Чечни: дедушка, бабушка и братик собирали вещи. Было грустно.

На следующее утро, нарисовав в тетрадке кораблик, я отправилась в Надин класс. Но ее там не было. Поискав, я нашла ее у туалета.

– Я тут прячусь! – сказала Надя. – Чтобы не побили. Меня уже за косички дергали…

– Будем прятаться вместе! – сказала я. – А где твоя коробка с сережками?

Надя замялась.

– Это секрет!

– Но ведь вчера ты мне хотела одни подарить…

– Об этом нельзя никому говорить! Дедушка запретил!

Я расстроилась.

– Ладно, – сказала я. – Вот тебе кораблик!

Надя просияла.

Мы посидели в молчании, а потом я пошла ее провожать. В коридоре мы увидели задир из моего класса, один из которых показал мне кулак и осыпал проклятиями. Не зная, как реагировать на подобные выходки, я постаралась пройти мимо как можно быстрее, чтобы избежать драки. Удалось.

– Когда закончатся уроки, я расскажу тебе тайну! – неожиданно выпалила Надя, вбегая в двери кабинета. – Встретимся под ивой!

После занятий я справила нужду за кустами черной смородины – именно там по негласному утверждению был школьный туалет, который вместо уборщиц иногда омывали дожди. С приходом войны цивилизация начала покидать нас: ни воды, ни электричества, ни, разумеется, канализации не было. Затем я пошла на камни под иву, где принялась терпеливо ждать.

Вскоре появилась Надя.

– Мой старший брат очень храбрый! – сказала она. – Он сообщил, что рядом с мостом, который частично упал в реку, когда-то был магазин. В этом магазине раньше было много-много золота, бриллиантов и серебра! Часть унесли, а часть осталась в подвале. Потом прилетели бомбы, и всё рухнуло. Но брат нашел туннель. Одни люди полезли и пропали, умерли. А брат тоже полез в глубину. Там страшно лезть и тяжело. Дом ведь рухнул! Брат мог умереть, но рискнул. Он нашел большой чемоданчик! В нем были сережки! – девочка радостно рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Он принес чемоданчик тебе?!

– Нет! Дедушке отдал! Дедушка головой покрутил, удивился! Чемодан тяжелый! Дедушка сказал, мы теперь уедем из Грозного, купим большой дом и машину! Пока ночью все спали, я отсыпала немножко сережек в свою коробочку. У меня там раньше леденцы были, но я их съела.

Пока переливалась речь, я со свойственной мне способностью проникать в чужие истории увидела гигантские бетонные плиты, рухнувшие подобно карточному домику. Внутри моего сознания отважный брат Нади в поисках сокровищ лез в холод и темень, рискуя задохнуться под завалами. Многие ищущие до него погибли… Вот он в подвале среди обгоревших стен находит странный чемодан, который не может открыть… Вдруг там бомба? Ему удается выползти на свет и передать чемодан дедушке! Они открывают его и видят – золото.

– Пойдем домой, пока стрельбы нет! – сказал тихий голос, отчего я очнулась и заметила, что Надя собирается.

Коробочку из-под «Монпансье» девочка положила в розовый рюкзачок с полосатым тигром. Ее уже торопил пожилой господин с тросточкой в правой руке. В левой руке он держал сумку– авоську. Сквозь крупную сетку виднелись две булки хлеба и молоко в банке, закрытой пластмассовой крышкой. Было понятно, что Надин дедушка был на рынке.

– Попрощайся с подружкой! – сказал внучке дедушка. – Больше ты в школу не придешь. Мы уезжаем.

Надя подбежала и быстро меня обняла.

– Надо было раньше соглашаться, – прошептала она мне на ухо. – Я бы подарила тебе сережки, а теперь не могу, дед поругает, если увидит.

– Хорошей дороги! – ответила я, понимая, что узнала еще одну тайну нашего города, и помахала им на прощание рукой.

Добрый доктор

Марьям – ингушка. Она пережила ужас осетино-ингушского конфликта, начавшийся 31 октября 1992 года. Те страшные дни мало кто вспоминает. Одни – потому что безумно больно. Другие – потому что безумно стыдно. Непонятно, почему тут употребляется слово «конфликт», – вполне уместным было бы другое слово. Нельзя забывать безумие. Иначе оно может повториться. И я записала ее свидетельство.

* * *

Осетия – моя родина. Я родилась и выросла в городе Владикавказе. Наш большой пятиэтажный дом расположился среди зеленых крон, по улице Шмулевича, в районе Военный городок. Отец был всё время на работе, а я, мама и младшие братья ждали его возвращения за домашними делами. Мне исполнилось двадцать пять в 1992 году. Закончив медицинский вуз, я работала стоматологом в частной клинике. Осетины, ингуши, русские на учебе или на работе не ссорились. Ничто не предвещало беды: с соседями мы были очень дружны и все праздники справляли вместе.

Зло случается неожиданно: начавшуюся стрельбу я приняла за далекий гром и закрыла окно, думая, что начинается гроза. Двух младших братьев, двадцатидвухлетнего Тимура, недавно вернувшегося из армии, и четырнадцатилетнего школьника Рашида, не было в тот день дома: они отправились в кино. А мы с мамой затеяли уборку.