Тонкий лед (СИ)

— Угощением, — Мейнард был очень догадлив.

— Конечно. Мы принесем с тобой клятвы в храме в священной роще, будем праздновать, затем нас… проводят на брачное ложе, а наутро ты должен преподнести мне утренний дар. Мне не нужно ничего, кроме тебя, — улыбнулась Альвдис, — но подарок означает, что брак скреплен по всем правилам и я — хозяйка твоего дома. И потом, после пира…

— Конечно же…

— …родичи уедут, и мы с тобой останемся вдвоем.

— Мудрено. Хорошо бы ничего не перепутать.

— Спроси любого, и тебе подскажут, что делать.

Наконец, гости собрались уезжать. Альвдис пошла провожать Мейнарда и стояла на берегу, махала рукой, пока уходящий кнорр не скрылся за утесами. В прошлый раз девушка не знала, что будет, когда Мейнард вернется, но теперь она сама поедет к нему, станет его супругой перед всеми богами, перед всей землей, и дальше будет только счастье.

ГЛАВА 16

— Эй, эй! Ты с нами не должен ехать! — заволновался Рэв, когда увидел, что Мейнарду подводят коня. — Ты остаешься здесь и ждешь невесту. Ничего с нею не случится.

— Я и не думаю, что случится, — примирительно сказал Мейнард, не спеша, однако, отказываться от своей идеи, — но мне хочется проехаться с вами хотя бы до того места, откуда виден Флаам.

— Это больше половины пути, вернешься домой затемно.

— Не впервые. Я не стану нарушать традиций и поверну назад, обещаю.

Рэв пожал плечами.

— Ты господин, и ты женишься. Понимаю твое нетерпение. Ладно, так и быть, но во Флаам ты с нами не въедешь, иначе Бейнир Мохнатый снимет со всех нас шкуры.

— По рукам.

Мейнард не мог понять, что за беспокойство гонит его сегодня прочь от Хьёрта. Казалось бы, чего проще — отправь дружку и воинов, сиди и жди невесту? Тем более что в поселении, узнав о грядущей свадьбе, будто с ума посходили. Здесь Бейнира и его дочь хорошо знали, все-таки ближайшие соседи, и Ведис нравилась Альвдис — дескать, всегда почтительная и добрая. Узнав, кто скоро станет здесь хозяйкой, и что нужно принять большое количество гостей, домоправительница всех приставила к делу, даже пытавшегося отлынивать Сайфа. Тот лишь удивлялся, сколько сил у этой уже немолодой женщины, и за глаза называл ее валькирией.

Так что к приему невесты все уже было готово, хоть и прибыть Альвдис должна была лишь через несколько дней. Переделали спальню, сменили везде покрывала и занавеси, приготовили огромное количество еды и пошептали над пивом. Невеста ни в чем не должна знать отказа, это ее праздник. Рэв гордился возложенными на него обязанностями дружки и уверял Мейнарда, что все пройдет прекрасно, дескать, он-то, хитрый лис, свое дело знает, и даже если Бейнир засомневается — уговорит.

Однако Мейнарду хотелось поехать сегодня с ними, одним глазком увидеть Флаам, убедиться, что все как обычно. Видимо, из-за беспокойства этого непонятного ему приснился сегодня плохой сон. Будто бы идет он по траве, под ногами хлюпает кровь и скользят ошметки плоти, и впереди, если поднять взгляд, качаются на ветвях деревьев повешенные… Нехороший сон, из старых времен.

Выехали еще до рассвета, когда еще даже небо не посветлело. Ехали молча, под гаснущими звездами, и сонные воины редко обменивались шуточками. Когда же настало утро, повеселели, сделали короткий привал и затем снова — в седла; Рэв хотел приехать во Флаам еще до наступления сумерек, чтобы невесте и ее родичам не пришлось встречать гостей в темноте. Так что прибыть в деревню намеревались далеко до захода солнца, а увидеть ее ещё раньше.

Конь шел легко и упруго, и Мейнард немного успокоился. В самом деле, стоит ли придавать значение снам, когда точно знаешь — это все давно ушло в прошлое, и не стоит оглядываться назад? Здесь, в северной земле, далеко от былых страстей, переживаний, сомнений Мейнард уже хорошо осознавал, какую живительную силу она ему дала. Может, потому, что он действительно был чужаком здесь, и прозвище у него теперь Чужеземец, боги смилостивились и решили его облагодетельствовать. Как это еще понимать? Он выжил, обрел свободу, состояние, любовь. Альвдис — это самое лучшее, что с ним случилось за всю его жизнь, самое главное. Без нее бы не было ничего другого, и самого Мейнарда тоже не было.

Он вдруг сумел отыскать самого себя, давно потерянного и забытого, и понял, что все это время себя искал, а не Бога. Бог был тут. Тут Он и остался. Мейнард знал, что высшие силы, сплетаясь только в им понятном танце, сейчас благословляют его. Понимать это иначе нельзя.

Ему было страшно брать в жены Альвдис, так как она была — живая, настоящая, свободная. Такая, о какой он мечтал и никогда бы не посмел прикоснуться. Но здесь не осталось ничего, что он совершил, это не пришло с ним в северные земли, даже несмотря на убийство в начале зимы. Здесь был только он, настоящий Мейнард, и он мог любить Альвдис, жить с нею и, просыпаясь каждое утро, благодарить весь мир, что она у него есть.