Тонкой нитью

– Ты приезжал ко мне, потому что больше некуда было ехать. Не к папуле же своему ненавистному.

Да, всё так и было, но я мог уехать к себе, в свой дом. Или в дом матери, если бы она была жива. Но я оставался один на один с этим миром, и почему-то продолжал возвращаться к Ванессе, надеясь снова почувствовать себя живым. Только не получалось. Поэтому один контракт сменялся другим, а командировки становились всё длиннее. На кой чёрт я попёрся к ней после увольнения? Надо было сразу рвать все связи.

– Давай уже остановимся, Ванесса, я не хочу быть жёстким по отношению к тебе, – устало произнёс я. – Тем более, да, я отчасти виноват, но и ты не святая.

Она фыркнула и отвернулась: вот такой ответ я всегда получал, пытаясь идти ей навстречу.

Я подошёл ближе, скользя пальцами по гладкой столешнице, и Ванесса повела плечом, нервничая от моей близости. Она всё же меня боялась, поэтому и начала атаковать в один из моих кошмаров, вместо того, чтобы успокоить, как Блейк.

– Может, лучше сразу скажешь, чей он? – холодно спросил я.

– Твой, – твёрдо произнесла она.

– Ты так уверена?

– Да.

– А он тебе нужен?

Ванесса резко обернулась, сверля меня тяжёлым тёмным взглядом.

– Аборт я делать не буду, если ты об этом.

– Нет, не об этом, – как можно спокойнее ответил я. – Ты можешь отдать его мне… даже если он не мой.

– Какая щедрость, – Ванесса расхохоталась и, кажется, искренне, – ты обалдел, Логан? Я в состоянии дать ребёнку всё, что ему нужно. К тому же… ты сейчас только от себя говоришь? Ты спросил у неё, будет ли она воспитывать чужого ребёнка? Он всегда будет стоять между вами… всегда, Логан, – злая улыбочка скользнула по губам бывшей, будто бы одна мысль, что хоть таким извращённым способом, но она доставит мне проблем, уже её радовала.

– Ты её не знаешь, – невольно я улыбнулся, – и меня тоже.

Сдавая позиции, Ванесса отошла от меня на несколько шагов, а я, тем временем, продолжил:

– Да и что ты можешь дать ребёнку? Армию нянь и скупленную половину Хэлмарка? Когда-то в тебе была теплота, сейчас даже искры не осталось, ты перегорела, Ванесса, как дешёвая светодиодная лампочка.

– Хватит меня оскорблять, а не то я…

– А не то ты что? Побежишь к Робин за добрым словом? Я бы рекомендовал тебе держаться от неё подальше. У неё плохие друзья, они дурно влияют на репутацию, – хмыкнул я и вернулся к кулеру, чтобы налить воды теперь уже себе.

Ванесса поджала губы, а я опустил взгляд на её почти пустой стакан.

– Ещё?

– Нет, – она отрицательно покачала головой.

– Робин очень хочется в совет, вот она и пробует разными путями. Теперь через тебя и будущего ребёнка. Кстати, ты же заметила, что в соглашении есть пункт насчёт дел издательства? Даже твоя гипотетическая беременность моим наследником никак на это не влияет. Ни будущий ребёнок, ни его опекун не будут претендовать на долю в этом бизнесе. Скажи об этом Робин, она потеряет к тебе интерес, – выдал я, замечая, как Ванесса начинает кусать губы.

Ванесса что-то прошептала, но я не расслышал, пришлось переспрашивать.

– Что ты сказала?

Она вскинула на меня взгляд и повторила:

– Он твой. Твой… твой.

Как бы я не хотел этого признавать, но после её слов внутри у меня всё похолодело.

* * *

– А что произошло с твоим отцом? – после небольшого ужина в одном из ресторанчиков недалеко от дома спросила Блейк.

Мы шли, взявшись за руки, к стоянке поджидавшего нас такси.

– Кома, – коротко ответил я. – Медикаментозная сначала, а теперь… ему просто из неё не выйти.

– Эм… прости, – Блейк легонько сжала мою кисть.

– За что ты извиняешься? Я сам не знаю, что к нему чувствую, вернее, до конца не осознаю. А так… у него инсульт был. Робин, наверное, довела.

– Серьёзно? – Блейк недоверчиво посмотрела на меня.

– Думаю, он переживал за семейное дело, а Робин… я до конца не уверен, но есть информация, что с ней связывалась пара наших прямых конкурентов. В общем, пока я не появился на сцене, все считали, что контроль за предприятием в её руках.

– Появился и спутал всем карты, – пробормотала она, и я зло усмехнулся.

– Пасьянс не в их пользу. А Робин бы давно уже слила издательство и отключила отца от аппаратов.

– Ты так спокойно об этом говоришь?

– У них разница больше чем в двадцать лет, ещё неизвестно, что у отца будет с мозгом после того, как он придёт в себя. Знаешь, кормить с ложечки и менять памперсы немощному супругу – точно не входит в список жертвенных дел, которыми Робин готова заниматься, – я пожал плечами, ощущая непонятную горечь от собственных слов.

Никогда бы не подумал, что мне станет жаль отца. Да, он был в моих глазах той ещё сволочью, но сволочь и немощный, враз постаревший мужчина – это абсолютно разные вещи.

Если б меня задело осколком при том взрыве и атаке, где полегли ребята, я бы может тоже сидел в каком-нибудь инвалидном кресле и ходил под себя.

Осознание, чего мне удалось избежать, и то, каким живым я чувствовал себя рядом с Блейк, окатило меня спасительной, выбивающей весь дух волной.