Тоннель в один конец

– Так – познакомились, – рубанул рукой воздух Кольцов, как бы отсекая часть беседы. – Теперь – далее. Мы, Сергей Николаевич, попали в беду. В аварию. Подробности сейчас неважны. А важно, что у нас на руках двое раненых, возможно тяжело. Наша задача доставить их как можно быстрее туда, где им смогут оказать помощь. Что вы нам посоветуете?

– Да что советовать? – пожал плечами Сарафанов. – Нужно в село за подводой и в райцентр везти. К фельдшеру…

– И что, ни у кого в деревне завалящего «Жигулёнка» нет? И даже мотоцикла с коляской? – снова встрял молодой Саня. – Помрут ведь, пока за телегой да потом с ними до райцентра. Далеко, кстати до него?

– Двенадцать вёрст, – ответил Сарафанов на последний вопрос.

Молодой почесал в затылке:

– Это в километрах сколько будет?

– Да столько же и будет, – ответила Тоня и когда все уставились на неё, смутившись, сказала. – А чё? Я в сканворде такой вопрос как-то встречала.

В этот момент Сарафанов спросил:

– А «жигулёнок» – это новая порода лошади? Что-то я про такую не слышал.

Саня открыл рот, потом закрыл. Вдруг закашлялся.

– Это сейчас шутка такая была? – просипел он.

– Погоди, – остановил его Кольцов и сам обратился к леснику. – Вы хотите сказать, что никогда не слышали о «Жигулях»?

Сарафанов, молча, переводил взгляд с него на молодого.

– Дед, ты что – сектант? – снова встрял Санёк. – То-то я смотрю у тебя даже электричества нет.

– А я читала в Интернете о таких, – сказала Тоня. – Там тоже семья от большевиков в тайгу ушла. Их только в конце семидесятых нашли. Прикиньте, они даже про войну не знали!

– Да… Что здесь нет электричества – плохо, – сказал Санёк. – Сейчас бы подзарядили мобилы и всё!

– Послушайте, – продолжила девушка. – Зачем подвода, зачем лошади? Нам бы только до ближайшей розетки добраться. А там…

– Точно! – воскликнул Саня. – Молодец, Тонька.

– Ну что, дед, есть у вас, в селе, электричество или вы до сих пор в каменном веке живёте? – с подначкой спросил он у Сарафанова.

– Полно, – сказал тот, распаляясь с каждым словом. – Недавно ещё и трамвай пустили. А ещё у каждого персональный дирижабль. В огороде к палке привязанный. Вы шпионы? Или с Марса прилетели? Откуда в селе электричество? Телефон вам подавай! Это вам не Москва и не Петроград! Здесь как-то года два назад видели, как аэроплан пролетал, так бабы до сих пор спорят: одни говорят – птица то была четырёхкрылая, другие – ангел.

Под конец Сарафанов почти кричал. Он поставил лампу на стол и выпрямился во весь рост.

– Кто вы такие, я спрашиваю? Откуда вы припёрлись на мою голову? Где у вас там такие сёла, в которых телефоны установлены и электричество проведено?

– Господи, – сказала Тоня. – Это в какую же глушь нас занесло…

– Да он просто на голову больной, – сказал Саня. – Живёт в лесу, вот крыша и поехала.

– Смотрите! – вдруг воскликнул Кольцов, показывая на стол, освещённый керосиновой лампой. В её свете стало видно, что он застелен газетами. На одной из них был напечатан большой портрет Сталина.

– И чего? – не понял молодой.

– На дату посмотри, – почти простонал Кольцов.

Санёк посмотрел и присвистнул.

– Раритет, однако!

– Чего это вы, Сергей Николаевич такими газетами стол застилаете? – как-то растерянно спросил Кольцов.

– Какими – такими? – не понял Сарафанов.

– Ну, всё-таки история. Поновее не нашлось.

– Какая история? – лесник наморщил брови. – Им всего полгода.

Кольцов какое-то время всматривался в его лицо. Пробормотал:

– Да ну – не может быть!

– Что – не может быть? – спросил его Саня.

– Сергей Николаевич, а какое сегодня число? – спросил Кольцов у лесника. – Стоп! Не надо число! Год сейчас – какой?

Сарафанов ответил.

– Дед, ну ты и гонишь! – хохотнул молодой.

Он посмотрел на схватившегося за голову Кольцова, на замершую Тоню, на обернувшегося к ним Шувалова…

Даже стоявший на улице Володарский застыл в проёме двери.

– Да ну нах! – воскликнул Саня. – Я скорее поверю, что этот дед на всю голову больной, чем то, что нас в Прошлое закинуло! Кто там сейчас у власти? Этот, как его – Сталин?

– В снег среди лета, значит, веришь? – спросила Тоня. – И мобилы у всех поотрубало.

– Дался тебе этот снег! – крикнул Саня. – Ну, выпал и что? Сейчас экология такая. По всему миру, то жара небывалая, то холода. Помнишь, как пару лет назад в Австралии пожары полыхали? А мобилы… Может, когда тоннель проезжали, там чего-нибудь замкнуло, разряд какой-нибудь или ещё чего. Их от этого и вырубило.

– А газеты? – спросил Кольцов.

– Да на чердаке у этого психа хранились! – огрызнулся парень и ткнул пальцем в Сарафанова, который соляным столбом всё так же стоял у окна. – Нашёл недавно – вот стол и застелил.

– Нет, я согласен с Саней, – вдруг сказал Шестаков. – Принцип Окхама гласит: незачем плодить сущности сверх необходимого. Проще поверить в погодную аномалию и душевную болезнь, чем в путешествия во времени. Хотя всё это весьма подозрительно…

Он присел на краешек кровати рядом с лежавшими на ней мужчиной и женщиной и как-то бессильно опустил свои руки с по-музыкальному длинными пальцами.

– Тем более, что для спешки теперь нет причин и можно, не спеша во всём разобраться.