Тоннельщики

Последний пробойник, усиленный связкой энергоячеек, выполнил поставленную задачу. Заскочив обратно в отсек с эвакуационными капсулами, Богдан успел секунду полюбоваться ласкающей взор дырой двух метров в диаметре, как оттуда ливневыми струями посыпались бластерные болты.

Уйдя с линии огня, Северов беспомощно пробежался взглядом по отсеку. Всё более или менее полезное он давным-давно приспособил к делу. Хлопнув ладонью по опустевшему поясу, с которого исчезли гранаты и мины, Богдан обречённо вздохнул и сдернул со спины ракетный ранец. Последняя призрачная нить к отступлению легла на лезвие бритвы с молекулярной заточкой и распалась на две половинки. Дорога назад растаяла подобно туману поутру.

– Ну, родной, не подведи! – размахнувшись со всей силы, он зашвырнул ранец в дыру под перекрестье опаляющих красных лент и бластерных болтов. Обречённый ранец не подвёл, вспухнув огненным облаком.

Врубив на полную мощность силовой кокон скафандра, неплохо держащий выстрелы энергетического оружия и расписывающийся в бессилии против кинетики, Богдан влетел в опадающее пламя и едва увернулся от удара ногой. Перебоем дятла по сухой лесине застучал пулемёт, вжикнул наплечный лазер, и несколько врагов, запакованных в обычные, так называемые вахтовые скафандры, брызнули кровью или превратились в подпаленные трупы. Любитель лягаться ловко, с нечеловеческой скоростью ушёл с линии огня, мгновенно перешёл в низкую стойку и подсёк ноги Богдану. Грохнувшись на пол, Северов с изумлением узнал в противнике хитинового человека-муравья с курьерского корабля каас, тот уже замахивался на него каким-то крюком на длинной ручке. Костюм на хитиновой твари обгорел и расползался рваниной, но визуально внешний скелет искусственного монстра не пострадал, и боеспособность мураша не снизилась ни на грамм. И отсутствие воздуха гадюке не помеха! Гадство! Оставив на полу глубокую царапину, крюк на несколько миллиметров разошёлся со шлемом скафандра Богдана.

Забористая боевая химия, впрыснутая в кровь кибердоком, не подвела, разогнав до предела реакцию. Оттолкнувшись ногами, Северов сместился на полметра в сторону, задействовав последний козырь в виде встроенного в правое предплечье бластера. Можно было забиться, чьё кунг-фу круче, но время пустых споров прошло. Пара выстрелов слились в один, сплюснутая с боков голова человека-муравья лопнула от попадания в упор. Дергая конечностями, он рухнул на спину. Врубив наплечный лазер, роторный ствол которого сейчас располагался параллельно полу, Богдан крутнулся вокруг своей оси, заодно подрезая ноги тем, кто на них ещё оставался. Уцелел второй муравьиноподобный, запрыгнувший на спарку пилот-ложементов. На своё несчастье двуногий муравей решил покончить с человеком, соревнуясь с ним в стрельбе, и преуспел бы, не будь у последнего включен издыхающий, но ещё работающий щит. Первые два выстрела растеклись тепловыми кляксами, третий и четвёртый опалили многострадальный правый бок. Под бронёй обуглилась кожа, и тлел поддоспешник, едва ли не кипел гель в жилетке-корсете. Пятый выстрел из общего числа по ножке «гриба» пилот-ложемента сделал человек, мозг которого работал с быстродействием нейрокомпьютера. Хитиновый гад легко соскочил с заваливающейся конструкции, не подозревая, что противнику это только и надо. Терпя нечеловеческую боль, заглушить которую не мог никакой боевой коктейль, Северов выхватил из левой набедренной кобуры кинетический двенадцатимиллиметровый пистолет с газовыми гильзами, всадил во врага несколько пуль, после чего немудряще спалил встроенным бластером отброшенную на пульт управления тушу.

– А я на пенсию собирался, – сплёвывая кровь на лицевое забрало, пробормотал Богдан, подползая к стойке корабельного ИИ. – Ничего личного…

«Уконтролив» катающегося по полу безногого старшего помощника и разнеся в пыль блок центрального нейрокомпьютера, чтобы живым не пришло в голову врубить раньше срока систему самоуничтожения, Богдан взял на прицел пилот-ложементы с первым и вторым пилотами.

Объятые животным ужасом пилоты, не отрывая глаз, смотрели на страшного человека, с ног до головы заляпанного чужой кровью и требухой.

– У вас есть три секунды на ручной перевод огня на авианосец и БДК, – на языке каас сказал Богдан, поднимая с полу крюк. – Раз, два, три…

Вырывая кусок мяса, хищное жало клюнуло второго пилота в левое бедро, вахтовый скафандр выпустил наружу кляксу гермозаплатки. Через секунду заплатка появилась на правом бедре и на правом плече. Пилот зашёлся в безумном крике боли. Глядя прямо в глаза первому пилоту, Северов хладнокровно пытал его напарника.

– Аварийные коды вам вбивают в подкорку, как думаешь, жало достанет до мозга? – замахнулся Богдан.

– Не надо! – сломался первый пилот.

– Умничка, – дуло пистолета уперлось в шлем вахтового скафандра в районе затылка каас. – Переводи стрельбу.

– Я не могу!

Бах! Второй пилот дёрнулся и затих. Черное дуло вернулось на место.

– У тебя небогатый выбор.

– Не надо, не убивайте! Я могу задробить стрельбу, погасить реакторы и отключить энерговоды! – пилот сжался в комок.