Тоpчинов Е.А. – Религии мира: опыт запредельного

Слово "мистика" и все образованные от него прилагательные представляются нам в высшей степени неудачными по причине их нетерминологичности, то есть по причине отсутствия определенности и однозначности, что позволяет одному исследователю употреблять их в совершенно ином значении, нежели другому.

Слово "мистика" греческого происхождения и имеет значение тайного, сокровенного, соответствуя таким образом слову латинского происхождения – "оккультный". В Древней Греции существовало и существительное мист, переводившееся в древнерусских текстах как "тайник" и означавшее участника мистерий, посвященного в таинства (слово "мистерия" и означает "таинство"), например в Элевсинские мистерии.* Позднее оно начинает использоваться для обозначения самых разных аспектов религиозных и парарелигиозных учений.

* Достаточно курьезен тот факт, что в Византии слово "мистик" обозначало тайного советника.

В религиеведческой литературе слово "мистика" обычно употребляется для обозначения:

трансперсональных переживаний, предполагающих переживание непосредственного общения, единения или слияния с божеством, безличным Абсолютом или иным типом первоосновы бытия. Это может быть также переживание онтологического "ничто" или "пустоты", но в любом случае предполагает высшую форму святости, достижение спасения, освобождения и т.д. Здесь мы встречаемся с интенсивнейшим религиозным переживанием, выражающимся в достижении очень специфичных измененных состояний сознания (правомерность и желательность употребления последнего термина будет рассмотрена ниже). К той же группе переживаний могут быть отнесены различного типа измененные состояния сознания, предполагающие переживание архетипических (в юнговском смысле) образов и ситуаций: смерти и воскресения (обновления), гибели и воссоздания мира, духовного рождения, Великой Матери, Спасителя-Мессии и т.п. Вероятно, в качестве подгруппы этого типа можно рассматривать профетические феномены, а также разного рода "экстазы" и "трансы" (типа шаманских), не предполагающие обретения спасения или святости в смысле развитых мировых религий;

разнообразных форм эзотерических ритуалов, мистерий и посвящений, иногда предполагающих, а иногда не предполагающих переживания первого рода. Вариантом этого типа мистического являются и христианские "мистерии" – таинства;

различных форм оккультизма, причем иногда ярко выраженного паранаучного характера – магия, астрология, всевозможные виды мантики и т.д.

Понятно, что вышеназванные явления не только достаточно гетероморфны, но и гетерогенны, а посему между ними нет ничего общего, кроме названия. Особенно резко от первых двух групп отличаются феномены третьей группы. Тот факт, что Юнг видел и за ними психологическую основу, ничего принципиально в их гетерогенности не меняет.

И действительно, трудно увидеть что-то общее между переживанием погружения в божественное Ничто Мейстера Экхарта и столоверчением спиритов. Между тем и то и другое называется мистикой. Повторим в этой связи еще раз, что нас будут интересовать только те феномены, обозначаемые бессодержательным словом "мистика", которые предполагают глубинные психологические переживания, связанные с достижением измененных (трансперсональных) состояний сознания, а также методы, приводящие к этим состояниям. Ниже мы постараемся обосновать и продемонстрировать на анализе эмпирического материала, что именно феномены такого рода не только образуют сердцевину, внутреннюю суть религиозного опыта, но и лежат в основе явления, которое мы называем религией. Здесь, правда, мы считаем нужным оговориться (эту оговорку время от времени придется повторять): данное утверждение не означает, что религия сводится к глубинным трансперсональным переживаниям. Разумеется, понятие религии гораздо шире и включает в себя и многое другое, подобно тому, как дом не сводится к фундаменту, но тем не менее покоится на нем.