Топи

Дениса пошатывает. Он держится руками за голову.

ДЕНИС

У меня бред просто. У меня рак. Опухоль вот тут.

(показывает на череп)

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

А у меня – в легких.

(усмехается)

Будем знакомы.

ДЕНИС

Точно, бред. И Лиза эта, и вы… и все тут… Крыша едет. Она давит на мозг… Опухоль… И…

Он оглядывается на дверь, будто думая, не стоит ли ему позвать остальных. Комната плывет у него перед глазами.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Что ты тут забыл, сынок, в наших-от ебенях? Еще и больной.

ДЕНИС

Я как раз… лечиться. В монастырь.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Лечиться? Вишь оно как, вылечиться-то совсем вряд ли… А вот так вот… как я… валандаться… можно. Мне-то ведь уж давно бы пора. А я все тут. Меня сын-то наш, Виталий, в райцентр в больницу пристраивал, да там…

ДЕНИС

Я могилу вашу видел.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

(беспокойно)

Какую еще могилу? Что ты, парень, выдумываешь? Вот ведь я, тут. Живой. Могила еще какая-то!

ДЕНИС

Не понимаю…

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Меня бабка моя отмолила. За тебя есть тут кому помолиться?

ДЕНИС

Я не хочу. Я тут не хочу вот так… между… Мне нужно обратно. В Москву. У меня еще таблетки от головы… кончились. Теперь вообще кранты.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Да куда хоть тебе в Москву… В Москве сколько продержишься? Да и как? Одно дело – приехать. А уехать – другое. Приезжают-то к нам часто.

ДЕНИС

Я пытался… уйти. Но опять вышел… сюда.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Ну так тебя ж не отпустили. Куда ты собрался? Отпроситься сначала нужно.

ДЕНИС

У кого? Как?

Вениамин Алексеевич садится в постели. Под замызганной майкой – впалая грудь. Он сипло, высоким голосом, страшно похоже на попугая теперь, перхает.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Ты как сюда попал-то, я спрашиваю?

ДЕНИС

Я… увидел. Объявление. Про монастырь. Ну… написал. Мне сказали, приезжай.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Один прям приезжай, сказали?

ДЕНИС

Что? Нет… Нет. Мне сказали, нужно… с собой троих. Взять.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

А ты взял?

ДЕНИС

Взял. Я… четверых. Четверых взял.

Вениамин Алексеевич закашливается опять – приступом. Еле отходит.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Ну вот. Это хорошо. Скажи, троих тебе привез, как было сказано. Разреши, дескать, уехать, Хозяин.

Денис смотрит на него остолбенело, ничего не соображая.

ДЕНИС

У Хозяина надо просить разрешения?

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Ну а у кого ж?

ДЕНИС

А искать его где?

Вениамин Алексеевич прислушивается к ночи, которая нависла над домом и давит в окна, и будто бы даже принюхивается к ней.

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

Сегодня у него промысел. Ночью в монастырь, значит, должен быть. Он в монастырь всегда после промысла ездит.

ДЕНИС

А Хозяин… это… это кто?

ВЕНИАМИН АЛЕКСЕЕВИЧ

А кто над человечьими душами Хозяин? Вот он самый.

ЭКСТ. ОПУШКА ЛЕСА. НОЧЬ

Раздевшийся догола Хорь стоит, руки по швам, у пня. Хозяин, топор на плахе, стоит рядом.

ХОРЬ

Мы же делали все… Все делали, как ты говорил…

ХОЗЯИН

Делали.

ХОРЬ

Ты же обещал нам… что нас не тронешь…

ХОЗЯИН

В круге. Что в круге не трону. Обещал.

Эля подглядывает за казнью мельком, в попытках отползти подальше от поляны – к лесу и освободиться от веревок.

ХОРЬ

Зачем я тебе? Отпусти…

ХОЗЯИН

Время пришло, Хорь. Погулял – и хватит.

ХОРЬ

За что?!

ХОЗЯИН

Тебе не понять. Давай. Хватит разглагольствовать. Становись в позицию.

ХОРЬ

Нет!

Он пытается ударить Хозяина, но руки у него висят, как плети, – и удар выходит бессильный, как в страшных снах. Он колотит Хозяина в грудь по-детски слабыми кулачками – тот усмехается, потом отводит их в сторону.

ХОЗЯИН

Чей ты, Хорь?

ХОРЬ

Твой, Хозяин.

ХОЗЯИН

На колени.

Хорь падает на колени, как будто марионетка. Плачет, а делает.

Эля в очередной раз предпринимает попытку освободиться от веревки, перетерев ее о какой-то сук, – бесплодно.

ХОЗЯИН

Башку клади.

ХОРЬ

Это испытание, да? Проверяешь опять, гражданин начальник?

Хорь послушно, хныча, кладет голову на окровавленный пень, но не вниз смотрит, а вбок, пытается заглянуть Хозяину в глаза снизу вверх.

ХОЗЯИН

Испытание, Хорь.

И вдруг Хорь взвизгивает и бросается бежать.

ГЛАЗАМИ ХОРЯ – ПОЛЯНА И ЛЕС

Чаща, ветки в лицо, невидная почти дорога, мельтешение листьев – и вдруг все пропадает, а Хорь истошно орет.

ХОРЬ

А-а-а-а-а!

Хруст. И все стихает.

ВОЗВРАТ К СЦЕНЕ

ИНТ. ГОСТИНАЯ ДОМА БАБЫ НЮРЫ. НОЧЬ

Соня отхлебывает чай, смотрит встревоженно на дверь из гостиной в спальню, за которой исчез Денис. Макс сидит у розетки со своим телефоном, не выпускает его из рук. Баба Нюра ворошит рукой конфеты и печенье в хрустальной вазочке.

БАБА НЮРА

Виталик-от наш ведь такой всегда был, не для этой нашей деревни. Все с книжками, с книжками. Всегда хотел уехать и нам с дедом все говорил – уеду вот, заберу вас отсюда, в городе жить будем.

МАКС

(не отрываясь от телефона)

Ну и ехали бы в город. В городе все повеселей было бы.

БАБА НЮРА

Да ну… Нам тут привычней. Огород, все свое… Комбинат все же платит… повышенную. А там мы что? Обузой будем? Ну-ка еще…

МАКС

А что маньяк тут у вас, ему плевать, что ли? Виталику вашему?

БАБА НЮРА

(визгливо)

Ему не плевать! Ему на нас не плевать!

В этот момент дверь из спальни распахивается, и наружу выскакивает Денис – совсем уже ополоумевший с виду, в одном белье.

ДЕНИС

Где моя одежда?!

СОНЯ