Топор отмщения. Кошки бродят по ночам. Вороны не умеют считать

Я оставил машину возле дома под номером, указанным Рамоном Хурадо. Это была некрашеная халупа с покосившимся крыльцом.

Мы с Доной поднялись по скрипучим ступенькам. Звонка не оказалось, и я постучал в дверь.

Никто не ответил. Подождав с минуту, я ударил в дверь кулаком — никакого ответа. Кажется, только сейчас я понял, как много надежд связал с этой совершенно незнакомой мне сеньорой Леридой. И вот — ее нет дома! Повернувшись спиной к двери, я начал спускаться с крыльца.

— Подождите, Дональд! — окликнула меня Дона. — Может быть… может быть, она плохо слышит? Попробуйте еще раз. Сильнее…

Я стукнул по двери так, что испугался, как бы она не сорвалась с петель. Мы снова подождали.

Вдруг Дона взволнованно прошептала:

— Там кто-то есть!

Я прислушался: шаркающие шаги приближались к двери.

— Кто там? — прозвучал стар веский голос, и дверь открылась.

По голосу я понял, что женщина, задававшая нам вопрос, привыкла подчиняться чужой воле.

— Нам надо поговорить с вами. — С этими словами я решительно переступил порог.

Она не возражала. Я взял Дону под руку и провел в комнату. В нос ударил острый запах дешевого джина.

Комната эта была в доме единственной — она служила и кухней, и гостиной, и спальней. Со старой металлической раковины давно облезла эмаль, воронка порыжела от ржавчины. Один стул без ножки, у другого сломана спинка. Железная кровать с панцирной сеткой была когда-то белого цвета, а теперь стала грязносерой. На кровати, кроме мятой подушки, ничего не было, даже простыни…

Хозяйка прошла в комнату вслед за нами. Было видно, что за ее плечами долгая и трудная жизнь. Глубокие морщины избороздили старческое лицо. Седые волосы оттеняли смуглую кожу — наверное, в ней текла индейская кровь.

Показав рукой на стул, я сказал с таким видом, будто дом принадлежал мне:

— Садитесь.

Она села и уставилась на меня с нескрываемым любопытством. Я заметил в помойном ведре под раковиной бутылку от джина. Еще одна бутылка —¹ наполовину порожняя — стояла на раковине.

— Вы знаете Фелипе Муриндо? — спросил я.

Она согласно кивнула.

— Вы давно с ним знакомы?

—. ЭТО МОЙ СЫН;

— Он присылает вам деньги?

Кажется, впервые она смутилась.

— Зачем вам это знать? Кто вы?

— От кого еще вы получаете деньги?

Она молчала.

— Я дам вам возможность заработать, — продолжил я. — Разве можно жить в такой нищете? В таком жалком домишке?

— Все нормально, — задумчиво сказала старуха. — Меня все это устраивает.

— Устраивает? Но вам даже не во что одеться. Вам нечего есть. И кто-то же должен помогать вам по хозяйству.

— Все у меня нормально, — повторила сеньора Ле-рида. — Мне ничего не нужно.

— Когда вы приехали из Колумбии?

— Не помню. Давно.

— Как жаль, что у вас не было возможности повидать родных и знакомых. А ведь это вполне вероятно: вы могли бы купить себе новую одежду и раза два в год летать в Колумбию,

— Кто вы? — хрипло спросила старуха. — Что я должна сделать?

— Доверьтесь мне. Вы хотите вернуться в Колумбию?

— Вы говорите по-испански?

— Девушка говорит.

Старуха затараторила по-испански.

— Она хочет домой, к родным, — перевела Дона. — Здесь у нее никого нет. Она очень тоскует.

— Все можно уладить, — сказал я. — Если вы доверитесь мне, я все устрою.

Старуха поняла меня, но хотела услышать мои слова еще и в переводе Доны.

— Что ему надо? — спросила она по-испански.

— Вы много лет работали на прииске «Два клевера», не так ли? — спросил я.

Она кивнула.

— Вы были поварихой и нянькой. Это вы нянчили малышку, которую привезла из Штатов Кора Хендрикс?

Она закивала, хотела ответить, но вдруг осеклась, посмотрела на Дону и попросила перевести мои слова. Дона повторила мой вопрос по-испански.

Сеньора Лерида, что-то заподозрив, молча смотрела на меня.

— Хорошо, я сам все расскажу, — согласился я. — После смерти Коры Хендрикс в США отправили совсем не того ребенка, которого она привезла. Жена управляющего подменила детей. Ее дочь стала наследницей огромного состояния. А девочка, которую привезла на прииск Кора, считалась Доной — дочерью Хуаниты Грэфтон. Вы знали об этом. Поймите, ваше свидетельство необычайно ценно.

Старуха по-прежнему молчала. Но вот в ее глазах появилось что-то звериное, и она обернулась к Доне, предлагая переводить.

Дона недоуменно смотрела на меня. Я видел, какое впечатление произвели на нее мои слова.

— Прошу вас, Дона, не поддавайтесь эмоциям. Ради Бога, переводите, — сказал я.

Девушка начала переводить. Сперва старуха отвечала односложно, потом, словно перешагнув какой-то внутренний барьер, заговорила все быстрее и быстрее — казалось, хотела излить душу.

Когда сеньора закончила, я увидел слезы в глазах Доны.

— Она заверяет, что это правда, — дрожащим голосом сказала Дона. — И она не знала, что девочек подменили из-за наследства… Ей казалось, дело в чем-то другом. Теперь она готова довериться вам.

— Хорошо, — сказал я. — Спросите, приезжал ли к ней Роберт Кеймерон?

Сеньора Лерида не стала ждать перевода.

— Сеньор, которого убили? — переспросила она. — Да.

— Он был очень добр. Дал мне денег.

— Когда он приезжал к вам?

— Перед смертью. Он принес мне деньги, а на следующий день его убили.