Тор. Дитя Асгарда (СИ)

Я старательно разложила еду по полочкам, оставив лишь кукурузные хлопья с пакетом молока. Готовить что-то основательное для себя не хотелось. Залив углеводы белками, я сотворила себе обед и принесла компьютер в кухню. Мне нравилась именно эта комната в доме. На стенах красовались оранжевые обои, а ярким акцентом служила вставка нарисованных апельсинов на противоположном конце. Кухонная гарнитура была выполнена в такой же цветовой гамме, на стульях покоились мягкие подстилки. Сотня маленьких деталей: зеленые яблоки в деревянной миске, милые сковородки на крючках, свечи разных форм и размеров завершали образ. Ремонтом занималась я, самостоятельно выбирая клей для обоев и замок на входную дверь, родители увидели лишь конечный результат, когда вернулись из тура по Европе. Они не входили в число неженок, которые привыкли спать на пуховых перинах, поэтому встретили перемены в доме со спокойным выражением лица. Их устраивало, что есть где умыться и поспать, а какого цвета тумбочка, маму с папой волновало в последнюю очередь.

Включив музыку, сложенную в непонятном порядке в общей папке на ноутбуке, я открыла браузер, чтобы просмотреть почту. Ни одного нового сообщения. Мама так и не прочитала послание, отправленное мной в прошлую среду. Порисовав стрелкой мышки невидимые рисунки на экране, я зашла в “Facebook”. Кроме спама о косметике и одного письма от бывшего молодого человека там ничего существенного не лежало.

“Пожалуйста, прости меня” – гласило письмо от Майка.

Я почувствовала тупую боль в области сердца, напомнившую о былой любовной неудаче. Майкл Остин стал моим первым серьезным увлечением, если не считать Томми, мальчика-одуванчика с восхитительными кудряшками на голове и веснушками на пухлых щеках из первого класса начальной школы. Семилетний паренек умел ухаживать в отличие от двадцатилетнего бугая. Да, я именно из тех глупых девиц, западающих на плохих парней в надежде их переделать. Опыт длился три года, мне даже начало казаться, что Майк действительно изменился. Он даже бросил курить и нашел приемлемую работу в машинной мастерской. Все шло просто отлично, пока я не застала его в моем доме, в моей кровати с очаровательной шатенкой, перекачанной силиконом. Именно тогда закончился наш роман и начался ремонт в квартире.

Немного почертыхавшись, я удалила сообщение и закрыла социальную сеть. Уже полгода прошло с момента расставания, а он все пишет и караулит меня возле института. Упертый баран, но я не могла простить измену, не хотела. Я очень гордая, самолюбивая, эгоистичная девушка, если мужчина состоит со мной в отношениях, то и принадлежать всецело должен мне. Измена воспринимается как колоссальное оскорбление. Я доверяю тебе, ты должен доверять мне и уважать меня. Да, причина его походов налево крылась не только в нем. В испорченных отношениях всегда виноваты оба, но, что поделать, если в постели мы не подходили друг другу, а все попытки поговорить на эту тему воспринимались как что-то мерзкое и отвратительное. Всегда проще найти замену, чем попытаться исправить положение. Майк выбрал простой способ, и я не могла его упрекать в этом.

До самого вечера я провозилась с незаконченным домашним заданием, ища информацию по теме в интернете и книгах. Мне удалось справиться с рефератом на закате, когда на город опустились густые сумерки. Я еще раз проверила почту и поплелась смотреть телевизор. Так незаметно утекло несколько часов.

Перекусив вредными, но такими вкусными чипсами, я приняла ванную, а затем закутавшись в одеяло провела до трех ночи в интернете, болтая с единственной подругой по имени Габриель. Ее родители тоже состояли в гильдии археологов, мы и познакомились в пятилетнем возрасте на каких-то очередных раскопках, бегая среди скелетов цератопсов. Смуглая брюнетка, обладательница пышной фигуры и зеленых глаз жила в Англии, поэтому виделись мы нечасто. Иногда она приезжала ко мне, а иногда я посещала туманный Альбион. В любом случае, расстояние никак не влияло на нашу с ней дружбу. Она всегда находилась в курсе всех событий, случавшихся в моей жизни. Вот и сегодня Габриель узнала о работе первой, даже скорей родных родителей.

“Поздравляю! А что миссис Элизабет сказала?” – спросила подруга, расставив как можно больше улыбающихся скобок в конце сообщения.

Я шумно вздохнула, взглянув на старую фотографию в рамочке, покоившуюся на прикроватном столике. Среди пирамид стояло три чумазых, но довольных фигуры: двое взрослых и девочка с белокурыми волосами. Слева находилась эффектная женщина с темно-русыми волосами, она придерживала ребенка одной рукой и улыбалась в камеру, справа расположился мужчина с иссиня-черными волосами, вьющимися крупными кудрями. В его руках находился маленький совочек. Он смотрел на девочку теплым заботливым взглядом. Удивительно непохожая друг на друга компания.