Торговец пушками

Я мог одновременно любоваться тремя вариантами ее лица: в темных очках «Рэй Бэн», на фоне горнолыжного подъемника – на фотографии в серебряной рамке на каминной полке; маячащее рядом с каким-то окном – на огромном и ужасном портрете маслом, выполненном явным недоброжелателем, и, наконец, – бесспорно, самый лучший из вариантов – на диване в десяти футах от меня.

На вид ей было не больше девятнадцати: острые плечи и длинные каштановые волосы, ниспадающие эдакой живенькой волною. Широкие округлые скулы намекали на Восток, но намек немедленно исчезал, стоило вам посмотреть в ее глаза – круглые, большие и светло-серые. Если, конечно, это кому-нибудь интересно. На ней был красный шелковый пеньюар и один изящный шлепанец с причудливой золотистой тесемкой, обвивавшей щиколотку. Я оглядел комнату, но шлепанцева собрата не обнаружил. Возможно, на второй у нее просто не хватило денег.

Она тихонько откашлялась.

– Кто это?

Мне кажется, я знал, что девушка окажется американкой, еще до того как она открыла рот. Слишком здоровый вид, чтобы оказаться кем-то другим. И откуда они все берут такие зубы?

– Его звали Райнер, – ответил я. И, подумав, что получилось жиденько для полноценного ответа, добавил: – Он был очень опасен.

– Опасен?

Мне показалось, что она встревожилась. Да и было отчего. Вероятно, ей – так же, как и мне, – тут же пришла в голову мысль: если Райнер был так опасен, а я его убил, то получается, что я еще опаснее.

– Да, опасен, – подтвердил я, следя за тем, как она прячет взгляд. Ее дрожь вроде как поутихла, что было хорошим признаком. Хотя, может, она просто синхронизировалась с моей и я почти перестал ее замечать.

– А... что он здесь делает? – наконец выдавила девушка. – Что ему было нужно?

– Трудно сказать. – Во всяком случае, мне трудно. – Может, злато-серебро...

– То есть... он вам не сказал? – Ее голос вдруг стал громче. – Вы ударили человека, даже не узнав, кто он? И что он здесь делает?

Несмотря на шок, котелок у нее, похоже, варил будь здоров.

– Я ударил его потому, что он пытался убить меня. Так уж вышло.

И я постарался улыбнуться, но мое отражение в зеркале над камином сообщило, что трюк не удался.

– «Так уж вышло», – в голосе ее не было и следа доброжелательности. – А вы кто?

Ну вот. С ней надо держать ухо востро. Ситуация и так не из приятных, а сейчас может стать и вовсе отвратной.

Я попытался напустить на себя удивленный и, возможно, даже слегка обиженный вид.

– Вы хотите сказать, что не узнаете меня?

– Нет.

– Ха. Странно... Финчам. Джеймс Финчам.

И я протянул ей руку. Она не откликнулась, так что пришлось изображать эдакое небрежное приглаживание волос.

– Это имя, – сказала она. – Но кто вы такой?

– Знакомый вашего отца.

Какое-то мгновение она обдумывала мои слова.

– По работе?

– Вроде как.

– «Вроде как». – Она кивнула. – Вы Джеймс Финчам, вроде как знакомый моего отца по работе, и вы только что убили человека у нас в доме.

Склонив голову набок, я постарался всем своим видом дать понять, что, мол, да, порой мир бывает ужасно сволочной штукой.

– И это все? – снова показала она зубы. – Вся ваша биография?

Я еще раз изобразил лукавую улыбку – с тем же эффектом.

– Погодите-ка, – сказала она резко, словно пораженная какой-то мыслью. – Вы ведь никуда не звонили? Так?

По здравом размышлении, да с учетом всех обстоятельств, ей скорее не девятнадцать, а все двадцать четыре.

– Вы хотите сказать...

Но она не дала мне закончить:

– Я хочу сказать, что никакая «скорая» сюда не едет! Господи.

Поставив бокал на ковер, она вскочила и направилась к телефону.

– Послушайте, – забубнил я, – прежде чем вы совершите какую-нибудь глупость...

Я двинулся в ее сторону, но девушка резко дернулась, и я остановился, не испытывая ни малейшего желания выковыривать осколки телефонной трубки из своего лица в течение ближайших недель.

– Стойте там, где стоите, мистер Джеймс Финчам, – прошипела она. – Это не глупость. Я вызываю «скорую», затем – полицию. Как и принято во всем мире. Сейчас приедут люди с дубинками и увезут вас отсюда. И абсолютно ничего глупого в этом нет.

– Постойте, – сказал я. – Я был с вами не совсем искренним.

Она сузила глаза. Если вы понимаете, что я имею в виду. Сузила горизонтально, а не вертикально. Полагаю, правильнее будет сказать «укоротила», но так ведь никто не говорит.

В общем, она сузила глаза.

– Что, черт возьми, означает это ваше «не совсем искренним»? Вы сказали мне всего лишь две вещи. Получается, одна из них – ложь?

А девица-то, судя по всему, калач тертый. Вне всякого сомнения, меня ждали серьезные неприятности. Хотя, опять же, пока она успела набрать лишь первую девятку.

– Меня зовут Финчам, – быстро сказал я, – и я действительно знаю вашего отца.

– Да? И какая же его любимая марка сигарет?

– «Данхилл».

– Он никогда в жизни не курил.

Да ей все двадцать пять. Или даже тридцать. Я сделал глубокий вдох, пока она набирала вторую девятку.

– Ну хорошо, я не знаком с ним. Но я хотел помочь.

– Ага. Пришли починить нам душ.

Третья девятка. Пора выкладывать козырную карту.

– Его хотят убить.