Торговцы грезами

Притихшая Ринга внезапно резко повернулась и бросилась назад, к выходу из тайного святилища. Киммериец подумал, что даже на бесстрашную бешеную кошку нашлась управа и девушка сейчас с воплями кинется наверх, однако рабирийка упала на колени возле тела покойного главаря городских мошенников и схватила его руку.

– Конан, иди сюда! – почти закричала она. – Лампу принеси! Пожалуйста, скорее, или я с ума сойду!

– А орать-то зачем? – буркнул варвар, присаживаясь рядом с трясущейся – но не от страха, а от какого-то охотничьего возбуждения – девушкой и придвигая поближе наполовину прогоревшую лампу. – Ну, что такое?

Вместо ответа рабирийка поднесла безжизненную ладонь Эридата к тускло мерцающей лампе и с такой силой согнула его начавшие коченеть пальцы, что кости отчетливо хрустнули.

– Видишь? – с истерическим смешком спросила она. – Я последняя дура в этом паршивом городишке, можешь напоминать мне об этом хоть каждый день.

Из кончиков пальцев покойника высунулись когти – пять длинных острейших крючков бледно-коричневого цвета. Варвар и девушка коротко переглянулись, наемник выдернул из ножен кинжал и разжал стиснутые челюсти бывшего мирного и непримечательного дэлирамского торговца. Клыки оказались на месте, однако они были гораздо короче и тупее прятавшихся за узкими губами рабирийки и больше походили на слегка искривленные человеческие.

– Эридат и есть чудовище, Сет его забери? – шепотом спросил Конан. – Но он же выглядел совершенно нормальным человеком! А коли он твой сородич, отчего же ты его сразу не признала?

– Знаешь, ты совершенно прав – его забрал Сет, – устало отозвалась Ринга, выпуская мягко шлепнувшуюся на каменный пол руку ночного существа. – Он не мой сородич, потому я почти ничего не ощущала. Мы, рабирийцы, всегда чуем присутствие друг друга… Эридат – полукровка, полукровка в третьем или четвертом поколении, самое жуткое, что можно представить, – она неожиданно безумно захихикала, раскачиваясь взад и вперед. – Луна и ночь, полукровка, как я сразу не догадалась, одержимый полукровка… Варвар, ты представляешь, что Эридат мог бы натворить, сумей прожить на свете еще десяток-другой лет?.. Полукровки, они от рождения все сумасшедшие, а с возрастом впадают в лунное бешенство…

– Прекрати! – Конан с силой несколько раз тряхнул девушку за плечи, и желтые глаза приняли осмысленное выражение. – Скажи одно: ночной убийца, которого мы ищем – он?

– Ну разумеется, – твердо сказала рабирийка и торопливо заговорила, с опаской оглянувшись на Мораддина, Даммароса и нескольких гвардейцев, осматривавших жуткий алтарь Змея: – У него в предках были мои сородичи, это совершенно точно. У полукровок нашего племени в душе всегда слишком много звериного, сколько бы людей не стояло между предком из Рабиров и потомками. Чем они становятся старше – тем сильнее темная половина рвется наружу. Мы, настоящие гули, умеем ее сдерживать, полукровки – почти нет. Кроме того, они всегда считают себя неполноценными. Им хочется быть либо полностью людьми, либо гулями, а им не дано ни того, ни другого. Они – самые несчастные и потому самые злобные существа в мире. А этот…

– Он вдобавок решил продаться Змею, – догадался Конан. – Ну и мерзость… Значит, к старости Эридат окончательно свихнулся и начал потрошить своих друзей и приятелей?

– И да, и нет, – Ринга поежилась. – Здесь слишком много всего перемешалось. Он хотел заполучить караван… И еще минувшее полнолуние…

«Вот уж действительно – слишком много всего, – мрачно подумал варвар. – Хитроумный Эридат – спятивший гуль-полукровка, решивший с тоски и недовольства жизнью податься в змеепоклонники! Что ж нам теперь с этим делать? Кто его прикончил? А главное – зачем? Непонятно.»

Девушка задумалась, сосредоточенно уставившись в стену, а затем повернулась к Конану и вполголоса спросила:

– Как считаешь, сказать им, что ночного убийцы больше нет?

– Надо бы, – согласился киммериец. – А то ведь не успокоятся, а Даммароса просто жалко, бедолагу… Мне другое интересно – почему Эридат так целеустремленно убивал всех своих приятелей? И почему в итоге прикончили его самого? Ты заметила – ему какой-то умелец перерезал горло одним ударом?

– Заметила, – кивнула Ринга и нахмурилась: – Я вот о чем думаю… В последние два или три дня Эридат полностью превратился в чудовище и прятался здесь, выходя только на охоту. Кто-то должен был присматривать за ним, открывать дверь в подвал, впускать и выпускать его. Прислугу наверняка отпустили, кроме того бедняги, что торчит на лестнице… И этот «кто-то» под конец расправился с Эридатом, причем не просто зарезал – принес в жертву Сету и собрал кровь. Значит…

– Значит, в городе есть человек, знающий все от начала до конца! – варвар произнес эти слова достаточно громко, чтобы Мораддин подошел поближе и мрачно спросил:

– Вы о чем тут шепчетесь?

– А мы чудовище поймали, – нарочито равнодушным тоном сообщил Конан и с удовольствием полюбовался на удивленное выражение лица полугнома: – Вон оно валяется…

– Он?! – Мораддин на редкость быстро сумел справиться с собой. – Полуночная тварь – месьор Эридат?