Торговцы грезами

– Ты обещал уехать, – напомнил вожак заговорщиков и в его голосе первый раз прозвучала скрытая тревога.

– Мне тоже много чего обещали, – отрезал Конан и обернулся – узнать, что там с Рингой. Девушка по-прежнему неподвижно сидела в неестественной для человека позе, и, казалось, не испытывала никаких неудобств. Она пристально следила прищуренными золотистыми глазами за находившимися в комнате людьми, и киммериец вдруг вспомнил, что рабирийка называла своих сородичей «хищниками с обликом человека». Тогда он принял ее слова за преувеличение и обиду изгнанной из племени, но теперь понял – Ринга сказала чистую правду. Гули действительно были разумными животными, в силу непостижимой игры природы или утонченно-жестокой шутки богов получившими внешность, как две капли воды схожую с людской. Интересно, как рабирийка умудряется сдерживать живущего внутри нее зверя? Или он просыпается только после ее… кхм, обеда? До того, как Ринга столь пугающим способом прикончила сторожевого пса, она выглядела и поступала, как обычный человек, но потом на нее точно безумие нашло…

Дело близилось к рассвету, когда дверью раздались шаркающие шаги пожилого человека, несущего тяжелый груз. Чари настороженно вошла в комнату, крепко сжимая в руках знакомый варвару или очень похожий на знакомый кожаный мешок. Служанка подошла к встрепенувшейся Линдиссе, что-то прошептала ей на ухо, а затем, явно получив указания, водрузила доставленную сумку на стол, отодвинув разбросанные листы пергамента.

– Треть, – сообщила рыжая красавица. – Остальное сейчас принесут. Лошадь, к сожалению, есть только одна и не слишком хорошая. Она стоит во дворе.

Чари, пригнувшись и втянув голову в плечи, засеменила обратно и скрылась в темноте за дверью.

«Не так уж плохо для начала, – Конан с удовольствием поглядел на плотно набитый мешок. – Хотя что такое, в сущности, десять тысяч? Так, мелочь…»

Гебер, успевший вновь занять свое кресло, развязал ремень, стягивающий горлышко мешка и демонстративно высыпал из него несколько монет, со звоном раскатившихся по столу.

* * *

Чари пришлось еще дважды совершить поход в кладовые дома или откуда она там таскала золото. В последний раз ее сопровождал один из слуг, предусмотрительно решивший дождаться развязки событий в коридоре и даже не рискнувший сунуться в комнату. Вместе с деньгами Чари прихватила вместительную холщовую сумку и под полным неподдельной боли взглядом Эридата сложила в нее все принесенные мешочки, боязливо передвинув получившийся сверток поближе к варвару.

– Пересчитывать будешь? – деловито осведомился Гебер. – Кстати, если попадутся фальшивые монеты, они находятся целиком на совести месьора Эридата.

– Плачу двойную цену любому, кто обнаружит у него хоть каплю этой самой совести, – вполголоса, однако очень отчетливо пробормотала Линдисса. Хозяина дома передернуло, и он, не выдержав, невнятно прошипел ей в ответ что-то злобное. Рыжая вдовушка пропустила его слова мимо ушей.

– Надеюсь, это последний раз, когда мы все видим друг друга, – процедил вожак дэлирамцев. – Госпожа Линдисса, не могла бы ты хоть ненадолго придержать свой не в меру острый язычок?

Красотка фыркнула, изобразила зевок и прикрыла рот ладонью. Гебер похлопал по глухо звякнувшему мешку:

– Забирай и убирайся.

– С удовольствием, – отозвался Конан. Перетрусившее общество неопытных жуликов начало ему немного поднадоедать (особенно высокомерный Гебер) и киммериец решил на прощание немного припугнуть теплую компанию, слишком рано успокоившуюся и решившую, что самое страшное уже позади.

– Скряги вы, – возмущенно заметил он, забирая приятно тяжелый мешок. – Столько шума подняли из-за жалких десяти тысяч. Арнак за сведения о ваших проделках предлагал в три раза больше и не трясся над каждой монеткой.

Надо признать – шутка удалась, хотя о существовании человека по имени Арнак варвар узнал только сегодня. Присутствующие мгновенно замолчали, оборвав на полуслове начавшиеся было разговоры. Гебер вздрогнул, выпрямился в кресле и подозрительно вкрадчивым голосом осведомился:

– И что же стало известно почтеннейшему Арнаку в обмен на эти деньги?

– А все, – не долго думая, брякнул киммериец, все еще пребывая в необоснованной уверенности, что компания заговорщиков не примет его слова за правду.

– Бел, спаси и защити, – заикаясь, выговорила разом осунувшаяся и подурневшая Линдисса. – Гебер, мы пропали…

Вожак взвился над креслом, точно укушенный разъяренной болотной гадюкой за седалище, запустил в варвара припрятанным в широком рукаве кинжалом, и чрезвычайно пронзительно для человека его возраста заорал: «Стража!»