Торжество жизни

Облачко невесомого пара подымалось высоко, в беспредельную синеву неба, но этот простор не был мертвым: по нему мчались краснозвездные корабли, над ними вспыхивали блики полярных сияний, и с этими огнями перекликались яркие огни земли... Облачко превращалось в снежинку, снежинка плыла над просторами Родины, - она видела прекрасные города, слышала песни, ей хотелось опуститься вниз. Но злые ветры не давали: они стремились угнать ее далеко-далеко, в мертвые полярные пустыни... Но вот над лесозащитной полосой воздух задышал призывно и мягко, м снежинка, кружась, полетела вниз... ,0на станет капелькой воды, ее вберет в себя толстый обжора-корень сахарной свеклы. И Катя возьмет в руки этот громадный бурак и даже не будет знать, что в нем томится бедная пленница - капелька воды...

Это была сказка, обыкновенная детская сказка, но слушать ее было легко и приятно. Катя улыбнулась:

- Ты поэт, Степа!

Улыбнулся и Степан:

- Конечно, поэт, хоть и не написал ни единственной строчки стихов. Мне кажется, что поэзия близка каждому человеку. Мы скоро будем жить при коммунизме, а при коммунизме каждый должен быть поэтом. Ведь и сам коммунизм - поэма, которую мы творим...

И вдруг Катя, прижавшись к Степану, тревожно спросила:

- Степа, кто этот мужчина в серой шляпе? Вон там, у подъезда...

Степан оглянулся. У подъезда Медицинского института стояли Великопольский и Коля Карпов. Они о чем-то оживленно беседовали.

- Да. это так, один... тип. Помнишь я тебе рассказывал, что отдач ампулу доценту? Так вот это он и есть, доцент Великопольский.

Катя уже вспомнила: это был тот самый человек, который полгода назад в городском парке так пренебрежительно к злобно отозвался о Степане. Она сказала шопотом:

- Степа, это твой злейший враг!.. Я его совсем не знаю, видела всего один раз и, конечно, забыла бы, если б не слышала, с какой ненавистью он говорил о тебе... Ты остерегайся его!

- Может быть, это и не враг, но противник. У меня с ним еще будут стычки. Я ему очень верил вначале, я чочти любил его, но сейчас я вижу - это подлец! Посмотри, вот он улыбается, но я не верю его улыбке.

Великопольский засмеялся коротко, сказал еще несколько слов и быстро поднялся по ступеням. Коля направился навстречу Степану и Кате.

- А я к тебе, - закричал он еще издали. - Только сейчас освободился. Кто сегодня дежурит?

Подойдя вплотную, Коля догадался:

- Катя? - и протянул руку. - Николай Карпов.

Катя столько слышала о Карпове, что, даже не зная его, чувствовала к нему симпатию. А Коля уже шутил:

- Вытащили этого бирюка? Вы знаете, я каждый вечер тащу-тащу его прогуляться - и никак не вытащу. Совсем как в сказке о репке...

И вдруг он посерьезнел:

- Степа! Я сегодня прочел сообщение о том, что новый фермент биоплаза очень ускоряет процесс развития вирусов. Нельзя ли нам попытаться использовать этот фермент? Мне кажется, что именно таким путем мы сможем достигнуть некоторого, пусть неполного, успеха.

Приятная теплота разлилась в груди у Степана: Коля впервые за это время сказал "мы". Да и мысль его была очень интересной.

- Не только можно, но и нужно, Коля! И немедленно, сейчас же.

Они начали обсуждать, как именно поставить опыт; поспорили, затем согласились друг с другом; увлекшись, начали сыпать терминами. Катя шла рядом, и они, спохватываясь, старались и ее вовлечь в беседу, но девушка чувствовала, что друзьям сейчас не до нее. Нужно было уйти, а уходить не хотелось. И она пожурила их:

- Эх, вы! Затеяли ученый спор, а обо мне совсем забыли. Вы лучше скажите, выйдет ли толк из вашей работы?

Коля стал посреди тротуара и расшаркался, смешно помахав треухом:

- Простите, сударыня! - Потом назидательно, старческим голосом спросил: - Студентка? Тэк-с... Латынь учить надо!

- А вы по-русски. Разве нельзя?

Николай удивленно поднял белесые брови:

- Степан Иванович, вы слышите? Дама говорит вполне резонно. Что еще за латынь? Поставить вопрос о том, чтобы употреблять только русские термины: ведь все латинские внуки итальянцы, французы и прочая - к нам ездят учиться, а мы все еще избегаем собственных словообразований.

И сразу же, без всякого перехода, сказал с искренним вздохом:

- Эх, Катя! Сколько людей можно будет спасти, если найдем средство против рака, саркомы и прочих мерзостей Ведь и у меня отец умер от рака... Но вот беда - никак не можем поймать как следует этот проклятый вирус Иванова. Попробуем сегодня, Степан?

Катя видела - оба рвутся в лабораторию - и не стала больше их задерживать.

- Ну, друзья, мне пора домой... Нет, провожать меня не стоит - тут несколько шагов. До свидания, Коля! До свидания, Степа!

Они ее удерживали за руки, она шутливо отбивалась и, вырвавшись, крикнула:

- А вам желаю удачи! Счастливо!

Улетела грусть, развеялась тоска. Жизнь была так хороша!

Катя верила, что скоро будет открыт чудесный препарат, и первым человеком, которого вылечат при помощи него, будет она сама.

Глава XVII

"РАК ПОБЕЖДЕН"