Тошка, собачкин сын

Тот отполз в дальний угол дивана и затих.

Такой оборот дела хозяйку не устраивал, и вскоре она легонько дёргала Тошку за шерсть.

Обиженный пёс плотнее вжимался в угол.

Тогда Зоя Ивановна хватала злюку за лапы и подтаскивала ближе.

Но Тошка ворчал и уползал на прежнее место.

– Что надулся? Критики не любишь, проказник непослушный?

Тошка махал обрубком хвоста: «Да ну тебя!..»

– А помнишь, как ты на днях за белогрудой лаечкой ухлёстывал? Так хвостом вилял, мордой лебезил, глазами подхали-мажничал – смотреть стыдно было. Ты тогда про меня совсем забыл. А я, между прочим, целый час ждала, пока она тебе отворот даст.

Тошка горестно вздохнул, но промолчал, признав недавнее любовное поражение.

– Может, разойдёмся по-хорошему? Ты отправишься свою вертихвостку искать, а я с кем-нибудь на танцы схожу…

– Ну что ты глупости болтаешь! – морщился расстроенный пёс, поднимая и опуская уши и хвост. – Уж и обидеться нельзя…

– Ну, тогда иди мириться…

Будто сильная пружина подбрасывала притвору вверх! Он прыгал хозяйке на грудь, юлил, скулил, стараясь языком дотянуться до её лица.

Зоя Ивановна уклонялась, отворачивалась и хохотала:

– Фу, гадкий!.. Противный!.. Мокроносый!.. Вот я тебя! – и катала Тошку по дивану, трепала за уши, прижимала подушкой, грозя сквозь зубы: – У-у-уф! Придушу!.. И как я раньше жила без тебя, чертёнок упрямый? Сама не знаю…

Тошке делалось не в шутку больно, но он мог вытерпеть и отрывание ушей, лишь бы продлить минуты счастья.

Улучив момент, пёс всё же ухитрялся чмокнуть хозяйку в губы, после чего та, смеясь и отплёвываясь, шла умываться, а Тошка цеплялся зубами за полу её халата и, дурачась, волочился по полу, сгребая половики.

Зоя Ивановна гонялась за озорником с веником, а он увёртывался, прятался.

Наигравшись и надурачившись, друзья возвращались на диван. И стоило Зое Ивановне сказать: «Всё, довольно. Я устала», как Тошка успокаивался и замирал под её рукой.

Усердный помощник

Зоя Ивановна не дрессировала собаку, но обращалась с ней уважительно, с любовью, как с существом разумным.

Она часто и подолгу разговаривала с Тошкой, показывала домашние вещи и место, где они должны находиться.

Способный пёс быстро запоминал, где стоят веник или лентяйка, и охотно приносил то, что просила хозяйка. Больше всего из домашних дел ему нравились воскресные хлопоты.

– Тошка! Сегодня генеральная уборка. Быстро собирай половики к двери, пойдём вытряхивать! – командовала Зоя Ивановна.

– Половики?! На улицу?! Гав-гав! Это мы мигом! – лаял от восторга пёс и кидался выполнять задание. Он хватал зубами край тканой дорожки и волок в прихожую. Вместе с дорожкой ехал и стоявший на ней стул. Зацепившись за кресло, он падал.

Тошка пытался его поднять, но упрямый стул не поддавался. Тогда он оставлял стул и тащил дорожку вбок, при этом межкомнатная дверь закрывалась и зажимала её.

Тошка с рыком прыгал на дверь, и это повторялось многократно, пока хозяйка не приходила на помощь.

Наконец, когда всё было аккуратно сложено в большую гору у двери, Тошка садился возле неё и, вывалив язык от усталости, ждал заслуженной похвалы.

– Молодец, Тоша! – говорила Зоя Ивановна и поощряла помощника конфетой.

С собранными в охапку половиками она выходила на лестничную площадку, поручив Тошке нести плетёный коврик, лежавший у двери.

Волочить коврик по лестнице в зубах очень неудобно. А тут ещё жилец с верхнего этажа как бы невзначай наступает на его край.

Тошка кубарем катится по ступеням. Вскочив, он мчится наверх проучить шутника, но тот уже захлопнул дверь своей квартиры.

– Ладно! Попадёшься мне ввечеру, я тебе штаны укорочу!.. – грозит лаем пёс и спешит к оставленному коврику, чтобы успеть раньше хозяйки на улицу. Нужно же проверить, нет ли во дворе лишних. – Так и знал: этот кот в нашем доме не прописан!

Кот мчится к дереву, пёс – за ним.

– Тошка, назад! – раздаётся грозный окрик.

Приходится возвращаться, так толком и не облаяв трусливого чужака.

– Я тебя взяла делом заниматься или за кошками гоняться? Помогай-ка. – И Зоя Ивановна вкладывает в зубы Тошке край лёгкой дорожки, сама же немного натягивает её за другой конец и осторожно, чтобы не повредить собаке зубы, хлопает ею.

Зато Тошка изо всех сил тянет полотнище на себя, мотает из стороны в сторону головой, рычит и треплет его, будто это ярый враг.

И всё это на глазах у дворовой публики – бабушек и детишек. Зрители смеются, кричат: «Бис! Браво!», дружно аплодируют.

Довольная и гордая за своего воспитанника, Зоя Ивановна не спешит уходить. Она садится на лавочку, чтобы с удовольствием послушать похвалы и ответить на расспросы о Тошке.

Пёс тем временем обегает вокруг дома, обменивается приветствиями (обнюхивается) с другими собаками и возвращается к хозяйке.

Дело сделано, и они, бодрые и довольные, идут домой.

Трудные времена

Время шло. Обстановка в стране изменилась. Цены на продукты стали кусаться, выражаясь собачьим языком.

Потом начали задерживать пенсию, а Тошке требовались и мясная косточка, и рыбьи головки, и творожок.