Тоскливая вода

Отдаю ей свои очки, чтобы она сделала заказ, – Катины мы забыли дома. Так быстрее и не приходится общаться с персоналом лишний раз. Через несколько минут приносят блюда. Я заказал камбалу, Катя – тунца. Тарелки необычные, тяжелые, разводы на них напоминают морской берег, на который накатываются волны. Солонка и перечница сделаны из материала, похожего на бетон. Место с претензией. Желаю Кате приятного аппетита и преступаю к камбале, грустно лупящей глазами куда-то в потолок. Едим молча. Пытаюсь начать диалог, спрашивая у Кати, как ей ее блюдо, хотела бы она на один день оказаться моряком и с помощью других странных вопросов, которые приходят на ум. Она отвечает с улыбкой, но односложно.

После ужина веду ее по Маросейке, потом через Лубянку и в центр. Катя в основном молчит и восхищенно смотрит вокруг, лишь иногда указывая мне на необычные детали – интересно одетых людей, козырьки домов, парки, подсвеченные сотнями огоньков. На ней все еще мои очки. Если их не отключать, видишь мир дополненным миллионами парящих и зазывающих вывесок, предложениями новых маршрутов по достопримечательностям, а в моде экскурсии на некоторых местах еще и появляются краткие исторические сводки. Катя вроде в восторге. А у меня болит голова. Пытаюсь сдерживать слепоту и перепад настроения, чтобы снова не упасть в неизвестность. Аккуратно щупаю волдырь за ухом – горячий. Странно.

Дома Катя предлагает посмотреть серию какого-то нового сериала и лечь спать. Я хоть и смотрел на него обзор пару дней назад, все равно соглашаюсь. Смотрел настолько поверхностно, что даже не запомнил названия. После двух серий ложимся спать – утром мне на работу, вентиляция сама себя не спроектирует. И нужно мне было учиться на инженера по внутренним сетям, чтобы с самого начала обрекать себя на работу серого среднего класса, который даже не занимается исследованиями искусственного интеллекта, не придумывает игры или не творит, как музыкант или художник. Вот Катя филолог – расплывчато, кем она будет после окончания университета, но звучит интереснее и загадочнее, чем моя специальность.

7

Возвращаюсь с работы поздно – задержали из-за сдачи документации. Катя дома, суетится на кухне и болтает с Лизой о новинках в музыке, не замечая моего прихода. Вдыхаю запах еды – мелочь, которой мне так не хватало. Кричу ей из темноты прихожей, что я дома.

– О, привет! А я как раз почти закончила готовить, ты вовремя. – На голове у Кати милый пучок, она стащила мою домашнюю футболку. Видимо, поэтому она и приехала с одним рюкзаком – знала, что что так будет. Улыбаюсь и вешаю куртку.

Ужинаем, болтая ни о чем – о моей работе, о том, как Катя провела день. После ужина, пока я мою посуду, слышу прилетевшее в мою спину предложение:

– Может, поиграем в «Содружество»? – Поднимаю брови.

«Содружество» – это онлайн-игра, ставшая аналогом уже почившего Симс. Симулятор жизни, где ты можешь создавать персонажей, налаживать им быт, создавать семьи и строить дома, ходить на работу и выполнять разные квестовые задания. Не знаю, как я от шутеров докатился до жизни такой. Но «Содружество» связывает нас с Катей и помогало множество раз переносить расстояние, когда мы часами играли в нее, болтали и строили совместные планы. Фишкой игры, которая изначально меня и привлекла, было использование чипа. Когда чипы только появились на рынке, они были совместимы всего с парой игр, доступных в нашей стране, – занудным квестом, который я прошел за пару ночей, и с «Содружеством». Так что выбора у меня фактически не было. И с чипом игра преобразилась – все, что ты намеревался говорить или писать в игре, можно пропустить через чип, который с помощью нейросетей или еще какой-то магии сделает тебя более разговорчивым и приятным собеседником. Чип даже мог придать необходимую окраску твоим словам, сделав твою речь более приветливой и милой. Говорят, что он имеет контроль и над эмоциями своего владельца. Таким образом, ты в игре становился лучшей версией себя. Когда мы с Катей только начинали играть, мы, не скрывая этот факт, пользовались чипами. Наверное, хотели больше друг другу понравиться. А потом просто не стали их отключать и каждый раз играли с ними. Так зачем она хочет зайти в «Содружество» сейчас, когда между нами уже нет сотен километров?

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Ну, почему ты предложила поиграть в «Содружество»? Я же уже рядом, мы и так можем пообщаться.

– Захотелось просто. Не знаю, что еще сейчас делать.

– Хочешь, пройдемся? Только не долго, завтра опять на работу.

– Хорошо.

На улице поют птицы. Одна птичка, похожая на соловья, заливается громче всех. Катя погружена в свои мысли. Пытаюсь ее растрясти разговорами, а потом спрашиваю напрямую, что случилось. Она отшучивается, а потом отвечает, что просто устала за готовкой.