Тот, кого называют моим именем

Родители переглянулись. Такого удивления Макс никогда не видел на их лицах. Мама потёрла вески, словно у неё внезапно заболела голова, а затем неодобрительно глянула на Макса.

— Марш в баню! Живо!

Макс почувствовал, как в груди всё перестаёт дрожать, разливается тепло, а рот растягивается в улыбке.

— Как скажешь, мам, — прошептал он и не смог сдержать слёз.

— Ты чего? — мама вскинула бровь.

В порыве Макс шагнул к ней и обнял. Сначала осторожно, но, когда тёплая рука коснулась его спины, обнял сильнее.

— Что это с ним? — в недоумении спросил отец.

Но мама только пожала плечами. Она велела отцу проследить, чтоб Макс хорошенько отмылся. А когда он чистый и приятно пахнущий мылом зашёл в дом, она накрыла на стол и сказала, что не отпустит, пока он не съест три чебурека, а то совсем отощал.

Макс не знал, как точно работает магия груагаха, но родители вели себя так, словно всё это время с ними рядом был настоящий Макс.

Когда он наконец впился зубами в сочный чебурек, мама отвела в сторону отца и сказала:

— Тут Мишка забегал, пока вы были в бане, нёс какой-то бред. Рассказывал про свинью, которая якобы выпрыгнула из нашего окна. Он бежал за ней по лесу и не догнал… Ты бы с ним поговорил. Мне кажется, он начал что-то принимать… А у него ведь дочь!

Макс услышал о Катюшке и вспомнил, как она изменилась: сгорбилась и таскает гусей за крылья. У Макса чуть чебурек из орта не выпал.

— Почему она меня не узнала? — прошептал он. — И как могла тащить такого тяжёлого гуся? Она же всегда их боялась!

Родители вопросительно посмотрели на Макса, а он повторил:

— Ксюшка боялась гусей… а сейчас нет… Такое бывает?

Мама настоятельно посоветовала доесть чебурек, а потом помочь отцу вставлять новое стекло в раму. Макс кивнул, но все его мысли теперь были о том, что он знает, как разрушить магию груагаха. Осталось лишь найти способ распознать его в других детях.