Тот, кто не спит

– Порядок, говоришь, – холодно бросил Самуил Самойлович. – Торопись медленно, архонт! Объясняю на человеческом языке, раз уж я здесь с вами драгоценное время теряю: квантовый мир подобен океану, а мы с вами как бы летаем над ним маленькими мошками, а как спланируем вниз, так становимся великанами, и воды нам по колено.

Самуил Самойлович, как видно, не лишенный чувства юмора, сардонически рассмеялся, и, отбросив в сторону веер, почесал грудь вытащенной из кармана самопальной ваджрой[9], после чего благополучно растворился в пространстве.

– И светит, и греет, и не обжигает, – вздохнул Алекс, задумчиво глядя на облачко пыли над оттоманкой. – Что такое МГС? – оглянулся он на Люку, выметающего веником осколки зеркал из капсулы.

– Межгалактический Союз, мать его, – тихо ответил Люка и с грохотом вывалил осколки из совка в железное ведро.

Глава 18,

в которой Иона встречает на базаре Люку, выполняет его просьбу и возвращается в город

Когда прилавок опустел, Иона пересчитал заработанные деньги и позволил себе немного расстроиться. Даже с учетом того, что лежало под притолокой в его домике, о самолете не могло быть и речи. Суммы не хватало даже на проезд до самолета.

– Пешком до города, должно быть, не меньше шести-семи месяцев добираться, – рассуждал Иона, направляясь к воротам рынка, имея твердое намерение не сдаваться. Заметив, что отвлекся от нового ви́дения мира, он передернул плечами, улыбнулся разноцветным бликам вокруг собственной головы и усилием воли прекратил думать о деньгах, ибо думы такого рода стали подозрительно плохо влиять на его самочувствие даже в новообретенном мире.

– Ах, дурак я, дурак, – пожурил он себя, увидев за оградой, в стороне от шумных торговцев Люку, поджидавшего жену. Некоторые из прохожих, не найдя, куда положить милостыню, подходили к нему и совали деньги в руку. Вид Люка имел сосредоточенно-отстраненный. Он смотрел прямо перед собой и смиренно бормотал слова благодарности.

Остановившись чуть поодаль, чтобы соблюсти приличия, Иона стал наблюдать. На Люке была цветная вязаная шапка-шлем и защитные очки на лбу. Из-под вязаной шапки на плечи спадали светлые пряди волос. Зеркальные очки нависали над большими, полными безусловной любви серыми глазами. Голые, покрасневшие на холоде кисти рук были сплошь в мелких ссадинах и порезах. Люка повернул голову и радушно улыбнулся Ионе. Встреча со Свидетелем в столь многолюдном месте удивила Иону значительно больше, чем в недрах дымящейся горы.

«Брату Антонию и в голову бы не пришло искать его здесь», – подумал Иона. Подойдя ближе, он увидел в глазах брата Люки идущую через городской парк женщину в голубом платье. Ее золотисто-русые волосы развевались на ветру.

Брат Люка покашлял.

– Привет, – сказал он. – Меня зовут Люка.

– Как же, помню. Иона. Привет. – Иона пожал Люке руку.

«Они ведь не едят там, за дверью, – заметил он, складывая все свои заработанные за день деньги в плетенку из-под трав. – Часть Свидетеля пребывает в бренном теле, следовательно, Люка должен поддерживать его».

Иона протянул Люке плетенку. Тот слабо улыбнулся в ответ и взял ее. Иона увидел между голубым светом и исцарапанной кожей рук внутренние гематомы вокруг глубоких порезов.

– Ждать осталось недолго, – сказал Иона с сочувствием.

– Я знаю. Скоро она будет здесь. Спасибо, Иона, – поблагодарил Люка, после чего выгреб изо всех имевшихся в одежде карманов деньги и, сложив их в плетенку, протянул ее обратно Ионе.

– На билет, – пояснил он. – Раз уж велосипед не взял, хотя он и предназначался тебе. Я здесь караулю ее каждый день. Приближается зима.

«Не опоздает, не волнуйся», – мысленно приободрил Иона и улыбнулся глазами. Сунув деньги за пазуху, он попрощался и поспешил за билетом.

Купив билет, Иона с легкостью одолел один из склонов, взобравшись на компактную площадку с хорошим обзором. Под ногами извивались замысловатые перламутровые картины наподобие растекшихся по поверхности моря пятен мазута. Замороженные семена прорастали. Ему предстояло выполнить свою часть работы в проекте по активации и объединению людей.

– Нет никакой системы! – крикнул Иона, сложив руки рупором, и попрощался с Тафератом.

Добравшись пешком до станции, он сел в поезд, и не успел оглянуться, как уже был в аэропорту. Все произошло столь быстро и просто, будто бы и не было в его жизни никаких гор, долин, трав и пещер. И снова в его жизнь ворвалась городская суета. Толпы людей сновали туда-сюда, но от прежнего восприятия у Ионы не осталось и следа. Все, что он видел теперь, – это цветные голографические картинки, напоминавшие сказочный мир в детской книжке. Среди людей, испускавших разноцветные волны, довольно часто встречались такие же, как он сам, – видящие. Они улыбались ему, как родному, от чего он всякий раз испытывал безотчетную радость.