Тот, кто присмотрит за мной

Адам. Они не причинят нам вреда. Мы- их самое ценное достояние.

Майкл. Знаешь, я нахожу в этом некоторое утешение. Когда я потерял свой университетский пост, я почувствовал себя не нужным. Понимаешь, я потратил большую часть своей жизни на организацию этого департамента, и вдруг, в один момент, по взмаху чьей-то руки, все это закончилось. Так что, это просто замечательно сознавать свою ценность. Востребованность, в каком-то смысле.

(Пауза)

Патетично, не так ли?

Адам. Что это значит, быть американцем?

Эдвард. Это значит, родиться в Америке.

Адам. Быть американцем, я повторяю, это большая ценность. Приз, выигрыш, большой, но не нужный. Эта цена, которую постоянно дают за американскую голову. И в своей в голове каждый американец знает себе цену, потому что он живет в рыночной экономике, а в этой экономике все что-нибудь да стоит. Но этот же самый рынок может снизить твою цену, в зависимости от текущей ситуации. И этот солидный куш, этот большой выигрыш, сам американец, не в силах контролировать свою собственную ценность. А тот, кто потерял контроль, тот в жопе. Что американец, что араб. Все мы в жопе. У нас много общего.

(Пауза)

Как умерла твоя жена?

Майкл. Нита?

Несчастный случай. Жизнь стала другой без нее.

(Пауза)

Нита, конечно, не хотела бы видеть меня раскисшим, каждый должен справляться с этой прекрасной жизнью, уметь делать вид, что ничего не случилось. Но кое-что все-таки случилось. Профессионально я изменился. До ее смерти я был переполнен идеями для публикаций. Ничего особенного. В основном, английские диалекты. Так вот, после несчастного случая я только и делал, что читал старые английские поэмы и средневековые романы. Изучал их, как мог. Ничего не публиковал. Я потерял свою жену и потерял свое амбиции. Мой прошлый успех в публикациях не помог мне в период реорганизации. Да, так бывает.

Эдвард. Звучит ободряюще.

Майкл. А я и не собирался тебя ободрить. И вообще это тебя не касается. Я отвечал Адаму, он задал мне вопрос. Тебе уже лучше, Адам?

Адам.

Нет. Я ненавижу эти семейные трусы. Я хочу носить величайший вклад моей страны в достижение человечества. Модные, белые маленькие плавки. Настоящее мужское белье. Я знаю, почему арабы не могут носить их. Если их трусы не имеют прорехи, то они не в силах найти там свои члены. Я хочу плавки. Я хочу убить араба. Хотя бы одного. Самому закапать его тело, вместо его отца и матери, жены и детей, и сказать им- я это сделал, я, американец. А теперь обвиняйте меня. Вы сами в ответе за то, что сделали со мной. Вы заслужили это. Я хочу видеть их лица, исполненные ненавистью. Настоящей ненавистью. Я хочу, чтобы это было в моей власти.

(Пауза)

Дай-ка мне Коран, я прочту о Силе Власти.

Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!Воистину, мы ниспослали его в Ночь Власти.А что даст тебе знать, что такое Ночь Власти?Ночь Власти лучше тысячи месяцев.Нисходят ангелы и дух в нее с позволения Господа их для всяких повелений.

Она- мир до восхода зари!

(Пауза)

Она - это и есть мир, Ночь Власти!Мир в доме, где спят дети.Каждый в этом мире, кроме Адама, с его головой. Голова Адама горит. Он забыл свои привычки. Исковеркал свою речь. Он сломан. Простите меня, мои сестры и братья, мои враги, за то, что зову вас врагами. В ваших книгах - ложь о дороге к миру и власти.

(Он целует Коран)

Я пришел в мой сад, о возлюбленный.Те, кто живут в садах, правоверные, внимающие голосу: заставьте меня услышать это.

Поспеши, мой возлюбленный, и будь для них как косуля и молодой олень в горах пряностей.Но почему, мой возлюбленный, ты отвернулся от меня? Я принадлежу моему возлюбленному, а мой возлюбленный принадлежит мне.

Эдвард. Ну хорошо, будем мы писать наши письма?

Адам. А что, уже время?

Майкл. Какие письма?

Адам. Домой.

Майкл. Они их отправят? Они дадут нам ручку и бумагу?

Эдвард. Покажи ему, Адам.

Адам. Нет, начинай сам. Ты пишешь своей жене.