Тот, кто следовал за мистером Рипли

— Надеюсь, что сегодня все пройдет успешно, мистер Турлоу, — твердо произнес Том, хотя в глубине души был далеко не столь уверен в успехе. — Думаю, после того, как деньги будут у них в руках, они должны подтвердить это звонком к вам и сообщить, где будет освобожден мальчик. Вы передадите им эти условия. Они, очевидно, перезвонят до полуночи, чтобы получить подтверждение насчет встречи?

— Надеюсь. Они же велели мне связаться с вами по поводу места... Когда ждать от вас сообщения, мистер Рипли?

— Пока не знаю, но позвоню обязательно.

Том повесил трубку. Разговор его не успокоил: ему не хватало полной уверенности в том, что похитители свяжутся с Турлоу до полуночи. Вошел Эрик, на ходу деловито заклеивая конверт.

— Ну как — успешно? Что нового? — спросил он, и его будничный тон подействовал на Тома успокаивающе. Эрик был безмятежен, хотя через пару минут они оба должны будут покинуть квартиру и оставить два миллиона долларов без всякой охраны.

— Я договорился о встрече с ними в «Хампе» — сегодня между одиннадцатью и двенадцатью, — ответил он. — Сказал, чтобы спросили Джо.

— Деньги не возьмешь?

— Нет.

— Ну, а дальше что?

— Решу на месте, смотря по обстановке. У Макса автомобиль есть?

— Нет, ни у Макса, ни у Ролло.

Эрик одернул на себе темно-синий пиджак и, улыбаясь, сказал, что с удовольствием проводит Тома до такси. На предложение поехать вместе в «Хамп» Эрик ответил, что пока не знает, сможет ли.

— Чувствуй себя как дома, Том, — сказал он перед уходом. — Только, пожалуйста, не забудь запереть дверь на оба замка.

— Об этом можешь не беспокоиться.

— Хочешь взглянуть на свой чемодан у меня в гардеробе?

— Вот еще!

— Ладно, пока. Вернусь часам к шести.

Через несколько минут Том тоже вышел из дома. Нибурштрассе выглядела как обычно — тихо и мирно; никто не маячил возле подъезда, никто не проявлял к Тому ни малейшего интереса. Он свернул налево на Лейбницштрассе, еще один поворот — и вот уже Курфюрстендамм, или, как ее называют сами берлинцы, — Кудамм. Здесь тоже все было как обычно: магазины и магазинчики; стенды, где торговали книгами и пластинками; тележки на мостовой, где продавали сосиски и пирожки. Жизнь шла своим чередом: спешит куда-то со всех ног мальчик с огромной картонной коробкой в руках; девушка старается, не запачкав рук, отлепить приставший к каблуку шарик жевательной резинки...

Том улыбнулся и купил «Моргенпост» — не потому, что надеялся найти в газете что-то насчет Пирсонов, а просто так, по инерции. Он оказался прав: о Фрэнке — ни слова. Перед витриной, где были выставлены дорогие атташе-кейсы, бумажники и разного рода сумки, Том остановился и зашел в магазин. Он выбрал для Элоизы синюю замшевую сумочку на ремешке. Заплатив двести тридцать пять марок, он понял, что делает эту покупку не только потому, что ему хочется порадовать жену, но и потому, что эта сумка — залог того, что он благополучно вернется домой и сможет собственноручно вручить ей этот подарок. В этом было мало логики, но что поделать...

В закусочной на колесах, где торговали пивом, бутербродами и сигаретами, он приобрел две пачки сигарет фирмы «Ротт», но пиво пить не стал и повернул к дому Эрика.

Парадная дверь открылась. Том придержал ее, помогая женщине, которая выходила из дома с тележкой на колесиках. Она не глядя поблагодарила его и направилась в сторону магазина. На мгновение у него возникло неприятное чувство: не захотелось заходить в пустую квартиру. Он отогнал абсурдную мысль, будто кто-то поджидает его в эриковой спальне, и решительно прошел прямо туда. Там было тихо и чисто, кровать аккуратно застелена, все вещи лежали на своих привычных местах. Он заглянул в гардероб. Коричневый чемодан стоял за еще одним, большим по размеру чемоданом, перед которым было выставлено в ряд несколько пар обуви. Том приподнял чемодан и удостоверился, что он по-прежнему набит деньгами.

В гостиной его взгляд остановился на одной из картин со сценой охоты. Том нашел ее отвратительной — под синими грозовыми тучами, выпучив налитые кровью глаза, на него с ужасом взирал олень с ветвистыми рогами. Может, его преследовали собаки? Но на картине их не было. Тщетно Том искал взглядом и дуло ружья, которое выглядывало бы из гущи зелени. Или олень просто возненавидел художника? Возможно, так оно и было.

Вдруг раздался пронзительный телефонный звонок. В пустой квартире он прозвучал особенно громко. Может, киднепперы каким-то образом узнали телефон Эрика? Что за ерунда! Ответить или нет? Что, если ответить, но изменить голос? Том наконец решился: снял трубку и своим обычным голосом сказал:

— Хэлло!

— Здравствуй, Том, это Петер. — Немец говорил спокойно, как всегда.

— Привет, Петер. Эрик ушел, сказал, что вернется к шести.

— Это неважно. Ты-то как — поспал?

— Да, спасибо. Сегодня вечером ты не занят? Скажем, с десяти тридцати?

— Подходит. Свожу поужинать кузину — и потом свободен. А что?

— Сегодня вечером мы с Максом будем в «Хампе». Ты мне снова нужен в качестве шофера.

* * *