Тот, кто справился с Малышом Мохаве

Клан Холдстоков начал понимать, что вскормил змееныша, настолько же опасного для благополучия его членов, как и для остальных членов общества. Несколько родственников закрыли перед ним двери, другие находили множество причин, чтобы отказать ему в приюте.

Малыш Мохаве, казалось, принял во внимание уговоры держаться подальше от города, где шерифом был брат Кейл, и тем не менее, чем больше проходило времени, тем мрачнее и угрюмее становился он, тем чаще вспоминался ему Эб Кейл.

Тем временем у Кейла были свои неприятности, как и у каждого шерифа западных городов. Он наводил порядок спокойно и твердо, но находились такие, кто не воспринимал никакие уговоры. Ему пришлось убить троих человек - в честных и справедливых поединках один на один. Он застрелил всех смутьянов быстро и уверенно, и по округе пошли разговоры, что Кейл и сам неплохо управляется с револьвером. В каждом случае он позволял противнику первым потянуться к кобуре, но всякий раз оказывался быстрее и точнее. Все это слышал Малыш Мохаве. То здесь, то там раздавалось мнение никогда при нем - что Малыш Мохаве избегает Хинкли, потому что опасался Эба Кейла.

Кейл был высоким, хорошо сложенным, рано поседевшим, приятным человеком. Дом его был небольшой, но удобный и ухоженный. У него было две дочери - одна маленькая, его собственная, вторая падчерица семнадцати лет, которую он любил не меньше. Сыновей Бог ему не дал, о чем они с женой часто жалели.

Когда Эб Кейл встретился с Малышом Мохаве, ему было сорок. Но в тот день, когда Райли Маклин покинул грузовой караван на окраине Хинкли, до встречи оставалось еще два года.

Если Маклин и говорил Кейлу, что случилось с ним до того, как он сполз с пустого открытого фургона в городе, Эб никогда этого не рассказывал. Райли было девятнадцать лет, он был высоким и худым, как жердь. Его одежда была заношена, сам он был небрит и изможден, его лицо носило следы побоев. Какова была судьба его противника или противников, никто так и не узнал.

Эб Кейл видел, как Маклин отошел от фургона и позвал его. Юноша остановился. Когда он подошел, то увидел голодный блеск глаз, исхудавшее тело, оборванную одежду, синяки и ссадины на лице. Он увидел юношу, потрепанного, но не сломленного судьбой.

- Куда направляешься, сынок?

Райли Маклин пожал плечами.

- Это такой же город, как остальные. Я ищу работу.

- Что ты умеешь делать?

- Почти все. Мне безразлично, что делать.

Когда человек утверждает, что умеет делать почти все, можно ставить сто против одного, что он не умеет делать ничего, или, по крайней мере, делает все плохо. Если у человека есть профессия, он гордится ею и не стесняется этого. Тем не менее Кейл промолчал. И хорошо сделал.

- Давай-ка зайдем ко мне в контору, - сказал Кейл. - Тебе надо помыться и побриться.

Маклин пошел и остался. Ни тот ни другой не заводили разговора о том, что ему нужно ехать дальше. Он помылся, почистил одежду, поел, а потом сутки проспал. Когда Кейл вернулся в контору, он обнаружил, что она подметена, пол вымыт, а пыль стерта. Маклин сидел на койке в открытой камере тюрьмы, где он спал, и чинил лассо.

Явно новичок на Западе, Маклин, казалось, действительно умел все или почти все. У него были тонкие, красивые и ловкие руки. Он чинил обувь и упряжь, сложил печь в новом доме Чалфента и помогал всем, кто об этом попросит.

Через две недели Кейл сидел в конторе за своим письменным столом, когда вошел Райли Маклин. Кейл выдвинул ящик и вынул два великолепных русских револьвера 44-го калибра - лучшие "смит-вессоны" в мире. Они лежали в новых кобурах, висевших на оружейном поясе с пантронташем.

- Если собираешься жить здесь, тебе надо научиться ими пользоваться.

После этого несколько недель подряд они каждое утро выезжали за город, где в узком каньоне Кейл учил Маклина обращению с шестизарядниками.

- Стой естественно, не напрягаясь, - говорил он. - Рука свободно скользит к рукоятке. Ты, наверное, слышал о так называемой стойке ганфайтера. Так вот, знающие свое дело ганфайтеры такую стойку не признают. Прими такое положение, которое тебе удобно. Если чуть пригнешься, попасть в тебя будет труднее, но такая стойка лишит тебя равновесия и будет сковывать движения. Равновесие так же существенно для ганфайтера, как для боксера. Стой свободно, опускай внутреннюю сторону большого пальца на курок и взводи его, когда вынимаешь револьвер, кончик указательного пальца в это время ложится на спусковой крючок.

Кейл смотрел, как тренируется Маклин.

- Самое главное - уверенно держать револьвер. Когда попрактикуешься, увидишь, что когда он удобно лежит в руке, прицеливаться намного проще.

Он придирчиво наблюдал за учеником и всегда оставался доволен. У юноши была врожденная сноровка в обращении с оружием, природная координация и легкость движений.

- При стрельбе с бедра можно менять точку прицеливания, слегка сдвигая левую ногу. Вначале найди для себя правильное положение ног, потом тренируйся, пока движения не станут автоматическими.