Тот, кто убивает дракона

Ничего сверхъестественного, по словам Нади. Сначала она составила список клиентов, имевших банковские ячейки в отделении Коммерческого банка на перекрестке Валхаллавеген – Эрик-Дальбергсгатан в Стокгольме. Там оказались главным образом частные лица, с которыми она решила подождать, но также примерно сотня юридических лиц. Различные фирмы, предприятия торговли, акционерные общества, несколько объединений разного толка и так далее. Она начала с самой большой группы, акционерных обществ.

Затем нашла данные на тех, кто сидел в их правлении, руководстве или каким-то образом был с ними связан. Нигде ни малейшего следа Карла Даниэльссона.

– Зато я нашла фирму, где Марио Гримальди и Роланд Столхаммер числятся в правлении, а Сеппо Лорен, ты знаешь, молодой сосед Даниэльссона по Хасселстиген, является исполнительным директором. Слишком много, на мой вкус, – сказала Надя Хегберг и покачала головой.

– Да, вот черт, а разве он не слабоумный? Лорен то есть?

– Возможно, – сказала Надя. – Альм так говорил, сама я не встречалась с ним, но он в любом случае не объявлен недееспособным и не признан банкротом, поэтому формально ничто не мешает ему занимать такой пост. Наверняка на это и рассчитывал Даниэльссон.

– Это же просто феноменально, – выразил восхищение Бекстрём.

«Русская должна, черт побери, быть шефом СЭПО, – подумал он. – Заставить их быстрее шевелить мозгами».

– Это малое предприятие. Основано уже больше десяти лет назад и фактически не ведет никакой деятельности. Похоже, не имеет никаких ресурсов. Во всяком случае, таких, о которых стоит говорить. Кстати, оно называется «Дом машинописи» и согласно уставу предлагает помощь в написании всего на свете (начиная с рекламных проспектов и кончая юбилейными речами) частным лицам и фирмам. Основавшие предприятие две женщины, очевидно, работали секретаршами в какой-то рекламной фирме и задумали его как некую форму дополнительного заработка. С заказчиками у них, однако, похоже, возникли проблемы, и уже через пару лет они продали свое детище тогдашнему инспектору полиции Роланду Столхаммеру.

– Вот как, – сказал Бекстрём с хитрой миной под стать тону.

– Если ты спросишь меня, то, по-моему, Столхаммер и Гримальди были подставными лицами для Карла Даниэльссона. И если то, что я слышала о Столхаммере, хоть частично соответствует истине, он наверняка не имеет ни малейшего понятия об этом деле.

– И для чего она понадобилась Даниэльссону? Я имею в виду, фирма.

– Мне тоже интересно, – сказала Надя. – Ведь никакой деятельности там, похоже, не велось. Зато все еще имеется банковская ячейка. Я позвонила в банк, – продолжила она, – и, поворчав, они порылись в папках своих клиентов и нашли старую доверенность на имя Карла Даниэльссона, дававшую ему доступ к ней. Последний раз он посещал ее в тот день, когда его убили, после обеда в среду 14 мая. Предыдущий визит состоялся в середине декабря прошлого года.

– Ничего себе, – сказал Бекстрём. – И что там у него?

– Речь идет о ячейке минимальной модели. Тридцать шесть сантиметров длиной, двадцать семь шириной и восемь высотой. Поэтому особенно много в нее не положишь. А как ты сам думаешь?

– При мысли о личности Даниэльссона я предположил бы, что там купоны с заездов и старые квитанции, – предположил Бекстрём. – А ты, Надя?

– Пожалуй, горшок, набитый золотом, – сказала Надя и широко улыбнулась.

– И откуда оно сейчас взялось бы у него, – возразил Бекстрём и покачал головой.

– Когда я была ребенком в России, ах, ошибочка вышла… Когда я была ребенком в Советском Союзе и мы, главным образом, жили скучной, серой, бедной и зачастую просто ужасной жизнью, мой старый отец постоянно старался ободрить меня. Не забывай, Надя, обычно говорил он, на конце радуги всегда находится горшок, набитый золотом.

– Старая русская поговорка? – спросил Бекстрём.

– На самом деле нет, – ухмыльнулась Надя. – Но если хочешь, я готова спорить на бутылку водки, – сказала она и улыбнулась снова.

– Тогда я ставлю мою бутылку на квитанции и купоны со скачек, – сказал Бекстрём. – А ты, Надя?

– На горшочек с золотом, – ответила Надя с удивительно грустной миной. – Пусть для него и не найдется места в столь маленькой ячейке, но ведь надежда умирает последней.

«Хитра, дьявольски хитра, – подумал Бекстрём. – Хотя такая же чокнутая, как все русские».

* * *

Потом он попросил Аннику Карлссон отвезти их.

«У кого хватит терпения слушать нытье жертвы инцеста из Даларны о жирной старой блондинке», – подумал Бекстрём.

Коллега Карлссон в любом случае имела хорошую привычку крутить баранку молча и уже через четверть часа после того, как они оставили здание полиции в Сольне, припарковала служебный автомобиль перед банком.

Главный бухгалтер была сама любезность, она мельком взглянула на их служебные удостоверения, проводила в хранилище, открыла ячейку своим ключом и ключом Бекстрёма, достала маленький железный ящичек и поставила его на стол.