Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

Из редакции ему звонили каждый вечер, давали маленькие задания, но при этом велели готовить развернутый материал о том, как Москва, столица страны (хоть это осталось без изменений!), живет после распада СССР. О чем говорят люди на улицах, как меняется жизнь организаций и учреждений, как относятся к Ельцину и Горбачеву. Руслану был дан обширный перечень вопросов, по точно такому же перечню готовит свой материал Лена Винник, но в Кузбассе, а потом они сделают большой общий материал, основанный на сравнении жизни в столице и в Сибири. Руслан целыми днями мотался по городу, обзаводился знакомыми, задавал вопросы, записывал ответы, наблюдал, слушал… К вечеру он возвращался домой без сил, особенно выматывали его поездки в метро: оказалось, что пребывание под землей сильно давит на его психику. Дома нужно было заниматься животными, вычесывать кошку, гулять с собакой, а утром становиться к плите и готовить им еду на вечер и следующее утро. Руслан искренне не понимал, почему нельзя кормить Дуську кошачьими консервами, которые усиленно рекламируют по телевизору. Ведь как просто: открыл банку, положил еду в миску – и никакой головной боли. Зачем нужно заниматься этой изнурительной готовкой, как для людей? Он решил рискнуть, купил в ближайшем магазине баночку с розово-сиреневой этикеткой и выложил содержимое в миску. Дуська, до этого гнувшая спину дугой и тершаяся о ноги, что означало требование покормить, понюхала кошачий паштет, несколько секунд подумала и ушла в другую комнату. К кошачьим консервам она даже не притронулась. «Избалованная какая!» – недовольно подумал Руслан, решив позвонить приятелю Андрея Константиновича, владельцу породистой кошки, и спросить насчет еды. Может, подержать Дуську денек на голодном пайке, тогда съест все, что дадут?

– Ни в коем случае! – чуть ли не кричал в трубку владелец кошки. – Только не это! Консервы очень плохие, ни один уважающий себя хозяин не будет кормить ими кошку, особенно породистую. У нее будет расстройство желудка. Давать можно только те консервы, которые сделаны действительно за границей. А то, что продают у нас в магазинах, это отвратительная подделка, фальсификат, там полно консервантов и прочей химии. Животное может погибнуть, если станет это есть.

За всеми этими заботами он все никак не мог дозвониться до Вороновой. Пару раз позвонил вечером – неудачно, ее не было дома, а перезванивать позже стеснялся: уходил гулять с Дельтой, а возвращался только к полуночи. Зато узнал много интересного, наблюдая за ночной жизнью на площади трех вокзалов. Проститутки, наркоманы, бомжи, глухонемые… С некоторыми Руслан вступал в разговор, болтал о том о сем, по крупицам собирая сведения для будущей статьи о столичной жизни. Ему не было страшно, ведь ласковая и игривая Дельта была по-настоящему хорошей охранницей. Она его в обиду не даст.

Наконец в один из вечеров ему повезло. Воронова была дома и подошла к телефону.

– Я не совсем понимаю, – прервала она объяснения Руслана, – зачем нужна эта статья. Ведь в сентябре ваша газета опубликовала большое интервью со мной.

– Наталья Александровна, я бы хотел сделать материал, который показал бы всю неординарность вашей жизни и вашего творчества, – вдохновенно врал Руслан. – Мне кажется, что о вас пишут как-то однобоко. А вы в своих интервью о себе почти ничего не рассказываете, все больше о политике рассуждаете или о киноискусстве. Мы все знаем, какой режиссер Наталья Воронова и какой она депутат, но читатели совсем не представляют себе, какой вы человек. Я хочу сделать красочный портрет…

– Не нужно. Все, что я хотела бы сказать читателям вашей газеты, я сказала в интервью. Больше мне добавить нечего.

– Но им интересно узнать больше о вашей жизни, о вашей семье, – продолжал напирать Руслан.

– Мне тоже интересно знать, есть ли жизнь на Марсе, – абсолютно серьезно ответила Воронова. – Но оттого, что мне это интересно, к сожалению, мало что меняется. Я не могу запретить вам писать статью, тем более вам редакция дала такое задание. Но о себе я вам не расскажу ничего, кроме того, что обычно говорю в интервью. Возьмите публикацию, которая была в сентябре, и перепишите все сведения оттуда. Добавить мне к этому нечего.

Черт возьми, непробиваемая баба! Никак не удается напроситься на встречу с ней в домашней обстановке, а ведь это многое могло бы прояснить. Какая у нее мебель, какие книги на полках, какие дети, в конце концов! Как она держится дома, как подает чай, как общается с Ирой и этой второй соседкой, Бэллой Львовной. Как разговаривает по телефону с друзьями. И даже во что одевается.

– Но вы не будете возражать, если я поговорю о вас с теми, кто вас знает? – спросил он.

– Попробуйте. – Теперь в ее голосе послышалась скрытая насмешка. – Хотя вряд ли они вам расскажут что-нибудь интересное. У меня нет тайн, о которых я должна волноваться.

– А можно мне поговорить о вас с Ирой?

– Попробуйте, – снова повторила Воронова. – Если она согласится. Насколько я понимаю, вы уже пытались расспрашивать ее обо мне, и закончилось это слезами и истерикой.