Тот, кто знает

Свекор сел на своего конька и принялся рассказывать всякие истории из жизни семидесятых – начала восьмидесятых годов. Этого, собственно, Ира и добивалась. Может быть, хоть слово удастся услышать о том, что так волнует Наташку.

* * *

После ужина она купила в магазинчике телефонную карту и отправилась звонить в Москву. Телефон-автомат находился здесь же, в холле гостиницы. Оставался всего один вечер, а Ира купила подарки только Наташе и Бэлле Львовне, надо было срочно посоветоваться, что привезти Саше, Алеше и Вадиму.

– Натулечка, – радостно заворковала Ира, – я сейчас иду в деревню, пройдусь по магазинчикам. Скажи мне, что купить твоим мужчинам? Только не вздумай говорить, что ничего не нужно. Я же все равно должна привезти что-нибудь, просто на память. Так что ты мне скажешь?

– Купи им маечки какие-нибудь, говорят, в Турции хороший трикотаж и недорогой.

Голос у Наташи был отстраненным и усталым. Ира почуяла неладное.

– Натулечка, что случилось?

– Ничего.

– У тебя голос какой-то ненормальный. Кто-то заболел?

– Нет, все здоровы. Просто я только что разговаривала с Люсей. Никак в себя не приду.

– С Люсей? И что сказала эта сумасшедшая графоманка? Она тебя обидела? – забеспокоилась Ира.

– Лучше бы обидела. Она поставила меня в известность о своих планах. Она собирается продать квартиру в Челнах и приехать в Москву вместе с мамой и Катюшей.

– Как приехать? – задохнулась Ира. – Насовсем?

– Естественно. Ты же знаешь, несколько месяцев назад умер ее муж, теперь она не хочет больше жить в Челнах. Она хочет вернуться в Москву, где родилась и прожила сорок лет. Ее можно понять.

– Да что ты говоришь, Натулечка?! Неужели ты не понимаешь, что дело не в том, что умер муж, а в том, что твоя мама стала слишком старенькой?

– Ира, я не желаю это обсуждать, тем более по телефону. Лучше скажи, как у вас там? Море теплое?

– Теплее не бывает, как парное молоко. Завтра вечером я прилечу, послезавтра прибегу к тебе, принесу подарки и все-все расскажу. Целую тебя. Бэллочку и мальчиков поцелуй от меня.

Ира повесила трубку, но из кабины не вышла. Они всей семьей собирались, как и каждый вечер, идти в деревню, и теперь Игорь с родителями сидят в холле на мягких диванчиках и ждут, пока она позвонит. Вон они, в ее сторону не смотрят, о чем-то разговаривают. Дверь кабины притворяется плотно, и стекло хорошее, толстое, да и сидят они далеко, не услышат. Можно на две минуты выйти из роли, ничего страшного.

Она снова сунула карту в прорезь автомата и набрала номер Люси в Набережных Челнах, который знала наизусть.

– Я только что разговаривала с Наташей, – начала она без долгих предисловий. – Ты что, собираешься вернуться в Москву?

– Собираюсь. А в чем, собственно, дело?

– И где ты будешь жить?

– Там же, где жила раньше. Между прочим, в этой квартире до сих пор прописана моя мать, ты не забыла? Мама возвращается домой, а вместе с ней приеду и я с дочерью, нас пропишут, это родственное подселение, тем более я там раньше жила. Не понимаю, что тебя беспокоит?

– Что беспокоит? – заорала Ира, теряя самообладание. – То, что мама была тебе нужна только до тех пор, пока была работоспособной. Ты ни с чем не посчиталась, ни с Наташкой, ни с ее детьми, ни с самой тетей Галей, ты ее увезла в свои хреновы Челны, потому что тебе было так удобно, потому что тебе нужна была бесплатная домработница. А теперь, когда эта домработница состарилась и уже не может заниматься твоим хозяйством и твоим ребенком, а сама требует ухода, ты хочешь вернуться, чтобы все эти заботы скинуть на Наташку, сесть ей на шею и жить за ее счет. Думаешь, я не понимаю? Это Наташка – добрая душа, всех любит и всем все прощает, но не думай, что твои фокусы пройдут с другими. Не пройдут!

– Ты кто такая? – последовал холодный ответ. – Ты сама сидела на шее у моей сестры и тянула из нее жилы. Я все знаю, мне мама рассказывала. И после всего этого ты еще собираешься мне указывать? Соплячка! Да я старше тебя больше чем в два раза. И не смей мне больше звонить.

– Захочу – и буду звонить, сколько нужно! – отпарировала Ира. – Ты мне тоже не указывай, это твоя сестра меня воспитывала и кормила, а не ты. Ты мне никто и звать тебя никак. В квартире четыре комнаты, если ты еще не забыла. В одной живет Бэлла Львовна, во второй – Наташа с мужем, в третьей – мальчики, в четвертой – я. Ты что, собираешься спать в прихожей? Или, может, в ванной?

– А тебя это вообще не должно беспокоить, ты же, насколько мне известно, замуж вышла и больше не живешь в этой квартире. Моя дочь может жить вместе с мальчиками, там большая комната, всем места хватит. А мама поживет у Бэллы Львовны, две пенсионерки всегда найдут общий язык, да и веселее будет.

– А ты? Ты-то сама где собираешься жить? У Наташи с Вадимом на голове? Или ширмочку поставишь, чтобы их не смущать?

– А я поживу в твоей комнате, тебе она все равно больше не нужна.