Тот, кто знает

Руслан отметил, что Алла Григорьевна упорно не называет Бахтина по имени. Неужели Янка оказалась права, и эта женщина ненавидит своего бывшего мужа настолько сильно, что даже имя его произнести не в силах? Надо же, она совершенно уверена, что Руслан уже побывал у Бахтина. Как же повести себя? Поддерживать в ней это заблуждение или привести разумную причину, объясняющую, почему настырный журналист не задает свои вопросы самому осужденному? Лучше второе, решил Руслан. Если врать слишком отчаянно, легко можно проколоться.

– Алла Григорьевна, я не встречался с вашим мужем, потому что он не может быть объективным в этом вопросе, согласитесь. Каждому осужденному кажется, что его наказали излишне сурово, ни один из них еще не посетовал на мягкость наказания.

Она так и не предложила ему пройти в комнаты, они продолжали беседовать, стоя в прихожей.

– И что вы от меня хотите?

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что там произошло на самом деле. Ситуация, согласитесь, совершенно невнятная. Уважаемый человек, член партии, директор вычислительного центра, кандидат наук едет в лес, в тихое место, чтобы вдали от суеты собраться с мыслями, немного отдохнуть и закончить научную статью. И вдруг вместо этого напивается и устраивает поножовщину с первым встречным. В это трудно поверить, Алла Григорьевна. Я видел только текст судебного приговора, из которого вытекает, что все было так, как я только что описал. Но следователь меня уверяет, что в материалах уголовного дела все было не так, что на самом деле имели место смягчающие вину обстоятельства, которые суд не учел, потому и приговор оказался таким суровым. Вы можете мне что-нибудь рассказать об этом?

Ее лицо словно почернело, губы сжались в полоску.

– Мне нечего вам рассказать. Следователю виднее.

– Алла Григорьевна, почему ваш муж отказался от участия в деле адвоката?

– Таково было его решение. Со мной он не советовался.

– Я понимаю, но, может быть, он как-то объяснял вам причину такого решения?

– Он не считал нужным ничего объяснять, он принимал решения и выполнял их.

Так, к типу разговорчивых болтушек дамочку явно отнести нельзя. Она не хочет обсуждать обстоятельства осуждения Бахтина. Но ведь она вернулась к нему, носила в тюрьму передачи, ездила на свидания в колонию. Неужели обычная жалость к несчастному? Или желание сохранить брак и понимание того, что после освобождения мужа ее преданность будет должным образом вознаграждена? Надо попробовать сыграть на этом, а вдруг получится?

– Знаете, я собирал сведения о жизни вашего мужа в тот период, и мне стало известно, что в то лето, когда он совершил убийство, он уже не жил с вами вместе. Вы разошлись и планировали в скором времени оформить развод. Это так?

– Да, так. Вы хорошо информированы.

– Я старался, – улыбнулся Руслан. – А вот после того, как его арестовали, вы к нему вернулись. Вы ждали его, пока ваш муж отбывал наказание, и встретили у ворот колонии. Почему?

– Я так решила.

– Но почему? Согласитесь, это было неординарным решением. Чаще случается наоборот. Узнав, что их любимые совершают такое тяжкое преступление, женщины обычно отворачиваются от них. Вы же поступили наоборот, а ведь речь шла уже не о любимом муже, коль вы ушли от него. Так почему же?

– Вы, как я понимаю, расследуете обстоятельства судебного процесса, а не мою личную жизнь. Она вас не касается, – холодно ответила Бахтина.

– Не потому ли, Алла Григорьевна, что вы знали: ваш муж не так уж виноват, а может быть, и совсем не виноват в том, за что его осудили. Я прав?

Руслан заранее избрал такую тактику. Если Алла Григорьевна – человек добрый и порядочный, а судя по всему, она именно такая, то разговорить ее можно будет только под предлогом снятия обвинений с Бахтина. Заикнись Руслан о том, что убийцу наказали слишком мягко и что на самом деле вина Бахтина куда более серьезна, она вообще разговаривать не станет, как бы сильно ни ненавидела бывшего мужа. Такие женщины не наносят удар в спину из-за угла.

– Приговор был основан на материалах уголовного дела, и тяжесть наказания соответствует содеянному, – произнесла она, и Руслану показалось, что эти слова сказала не она, а некое механическое устройство, считывающее заготовленные кем-то формулировки, взятые из учебников и официальных документов.

– Алла Григорьевна, зачем вы так? Я хочу восстановить истину, а вы отшвыриваете меня, как попрошайку.

– Мне нечего вам сказать. Я не смогу ответить на ваши вопросы.