Тот самый сантехник 8 (СИ)

– Ну что я могу сказать? Я как раз хотел делать… ремонт, – и повернулся к Лаптю. – Цвет не нравился. Не модный в этом году.

Боря покачал головой, пытаясь понять, на сколько вообще Стасян уже накосячил в денежном эквиваленте?

Стасян дошагал до беседки за пять шагов. На длинных ногах с обувью из солдатских ботинок, так похожих на лыжи своей подошвой это не проблема. И с недоумением на храпящего посмотрел.

– А кто карлика вырубил? – только и спросил крановщик, конфеты на стол водрузив. И в два движения Маливанского на свободную скамейку переложив из положения стоя.

Храп прекратился, но лишь на мгновение. Затем возобновился с новой силой.

– Самоуверенность, – объяснил Шац и на Борю посмотрел. – Слушай, ну шашлыков поели. Давай теперь в баню, что ли? Сходи, проверь? А? А ты, Лапоть, сгоняй пару бутылочек со склада в подвале захвати. Коньяк в таре по пол-литра, с вином и прочей барматухой не перепутаешь.

Лапоть приподнялся, тяжело вздыхая:

– Вот всю жизнь я у тебя на побегушках. Всё бегаю туда-сюда. Сюда-туда, – но всё равно пошёл к спуску в бомбоубежище.

Именно в него скорее был превращён усиленный подвал дома с дверью, способной выдержать прямое попадание небольшого ядерного заряда.

Боря только на Стасяна посмотрел. А тот уже прогулялся, нагулял аппетит. Потому снова уселся и принялся новое мясо из тазика утрамбовывать, пока совсем не остыло. Но там уже почти ничего.

С удивлением подхватив последний кусок со дна тазика, Стасян тут же снова подскочил и пообещал:

– А я тогда следом крылышек на решётке сделаю! И сосисок отдельно с овощами подкопчу. Да и салатов надо подрезать. «Цезарь» уже на «пиратский» похож. Курицу всю съели, одни листья остались.

«Все ещё голодный, в общем», – быстро понял внутренний голос.

– А я тогда отлить сгоняю и… есть тут у меня одна идейка. Обмозговать надо, – добавил Шац и пошёл домой вместе со Стасяном по пути.

Боря поднялся следом. Поморщился, но спорить с мужиками не стал. До бани прогуляться милое дело. Парная давно нагрелась, только и ждёт компании. Бассейн наполнен до краёв, только холодный, зараза. Как в прорубь руку окунаешь.

«Зато – взбодрит и отёк быстрее спадёт», – тут же посоветовал внутренний голос.

Взгляд невольно на часы упал. Ещё те самые, что Князь подарил. Ну или как бы подарил. Просто дочь настояла, чтобы одел. А чтобы снял – разговора не было. Так и остались на запястье болтаться последние месяцы. И те часы показывали, что за полдень уже давно, а это значит, Москва точно проснулась. И пока все-все не напились и снова важное дело не отложили, Боря решился на звонок.

– Вика? Привет! Слушай, Шац прилетел…

Разговор с дочкой Лопырёва не занял много времени. Минут десять. Но за это время удалось многое рассказать той, что ещё не сменила фамилии. И рассказал Боря именно для того, чтобы не обижалась на отца и точно знала, что с ним дальше будет.

«Лучше сразу правду-матку, чем все эти увёртки», – решил внутренний голос: «Она обязана знать. А вот что будет с этим делать – уже другое дело».

Пока московская блондинка взяла паузу, чтобы обдумать полученную информацию, Боря на датчик температуры посмотрел. Там 110 градусов по Цельсию. Удовлетворённый результатом, снова на улицу вышел. А у беседки уже новая кутерьма. Шац притащил армейскую сумку из дома, а следом с гаража на пару с Лаптем прикатили стенд, состоящий из склеенных обрезанных брусков, уложенных друг на друга в замкнутый по краям контур. Конструкция на вид надёжная, устойчивая.

Но дело было не в ней.

– Где карлик, блядь?! – никак не мог взять в толк Шац, даже скамейку погладив, где Маливанский храпел буквально минут десять назад, когда из дома возвращался и в гараж направился.

Гараж тот подозрительно пустой оказался. И новое строение добавила вопросов – чисто печь доменная. Но стенд под покрывалом никто не брал. Потому в пыли весь. Запачкались, пока катили.

Из дома следом Стасян показался. С решёткой в одной руке, полной крылышек и новым тазиком с порезанными овощами подмышкой.

– О, а где Маливанский? – повторил крановщик следом.

Все тут же на Боцмана посмотрели. Неужели съел?!

Но ротвейлер как валялся в углу беседки, так и не двигался.

– Не, он не брал, – первым заключил Лаптев. – Он как сытый удав, который объелся и в ближайшее время на новую порцию еды не претендует.

– Не брал пёс! – поддержал и Стасян. – Он же накормленный.

– Тогда где карлик, я вас спрашиваю? – продолжал распыляться хозяин дома, и чтобы точно показать, что зол, сумку раскрыл, что с собой привёз.

Тут-то Боря и увидел содержимое. Сверху арбалет возлежал, и два поменьше. А вот дно сумки всё в ножах. В ножнах или чехлах для хранения метательных. Даже пару топоров поместилось. Странной формы. Тут Глобальный и понял, что все вещи солдат в другой сумке на пару сложили, а в этой – то ли покупки, то ли трофеи. Но чеков не видно.

Шац деловито разложил ножи по столу, сложил в ряд арбалеты с болтами на скамейке, пристроил топоры рядом и заявил:

– Жаль, что гранаты привезти не удалось. Ещё ящик и покидали бы. Но к ножам и топорам вопросов нет, если в багаж сдавать.