Товарищ мой

В Детройте приставили мне переводчика,Хотя понимаю и сам по-английски.Умильно хвалил он кубанскую водочку,Ругаясь, из фляги потягивал виски,И все вспоминал ставропольские ерики,И вдруг замолкал, озираясь сурово.О том, как он стал гражданином Америки,Его я не спрашивал, честное слово.Зачем ворошить эти залежи душные?В расспросах и смысла теперь уже нету.Дай бог, если только одно малодушиеЕго занесло на иную планету.Полнейший порядок у этого мистера —Предел благоденствия — домик с бассейном.

Чего я киплю, конструируя мысленно,Какою неправдой обрел он спасенье?Меня раздражает его мельтешение,Но знаю, что слушаться нервов не нужно.Мы оба при галстуках. Вот приглашение —Нас просят пожаловать в Общество дружбы.Как я говорил, переводчик не нужен мне,Я сам кое-как управляюсь с беседой.И мой прикрепленный остался за ужиномВ радушном кругу седовласых соседей.И слышу — к нему обращаются с тостами:«За вашу страну! За московские звезды!Так счастливы видеть советского гостя мы».Он должен в свой адрес принять эти тосты.

Здесь, в Обществе дружбы, не знают,Что проданаБыла по дешевке душа его дважды.Пусть сам разбирается, где его родина,Пусть глотка его пересохнет от жажды.Лицо переводчика — красными пятнами.Он дорого дал бы, чтоб я не заметил.История грустная, в общем понятнаяВ разорванном мире, в двадцатом столетье.

РАССКАЗ ПАРТИЗАНКИ

В непокорной стороне лесной,В чащах между Гомелем и Речицей,Партизанской я была связной —Зря потом писали, что разведчицей.

Сами знаете, в шестнадцать летВ жизни все легко — какие тяготы?Чтоб карателям запутать след,Делай вид, что собираешь ягоды.Часто мины доверяли мне:Я ходила с ивовой корзиною,Дремлет гибель на плетеном дне,Поверху засыпана малиною.Уж не помню — в полдень, поутру ль —По опушке я прошла над бездною:Там остановил меня патруль —Угости малиною, любезная.Было трое их. Один, малой,Ягоду горстями в рот заталкивал.

Вот уже остался тонкий слойСверху мины той противотанковой,Что взорвать мне, видно, не суметь —Я делам саперным не обучена.Очень легкая была бы смерть —Лучше так, чем быть в тюрьме замученной.Я сказала — мне пора домой —И пошла, неся корзину тяжкую,В чащу, в лес тропинкою прямой,Вслед глаза — как дула под фуражкою,Запахом малины дышит зной.Губы пересохли. Сердце мечется.В партизанах я была связной,Зря потом писали, что разведчицей.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО БЕРЕСТА