Товарищ мой

До Берлина осталось двести.Это путь нашей честной мести.По-немецки воет пурга,Наши танки идут на врага.Заметались черные тени,Грузовик упал на колени.Поднимают руки дома,Как кликуша, кричит зима.Знаю я: наш путь до Берлина —Не одна заправка бензина,Не три танковых перехода, —

Ведь войне уж четыре года.Стих мой мчится с танками вместе.До Берлина осталось двести.Ночь. Огонь. Лихорадка погони.Голос юноши в шлемофоне.Говорит он тихо и просто:— До Берлина сто девяносто.Как мечтаю я, чтоб скорееЭти стихи устарели!1945

75 КИЛОМЕТРОВ

Дожили! Дожили! Только подумай:

Сколько сражений и лет пронеслось!Город немецкий, седой и угрюмый,Острою готикой вычерчен вкось.Бились недаром, страдали недаром,Глохли недаром от всех канонад.Перед последним жестоким ударомЯ оглянусь на мгновенье назад.Вижу домов сталинградских руины,Верю в грядущее их торжество.Нам остается идти до БерлинаСемьдесят пять километров всего.

1945

МОГИЛА ГЕТЕ

Я знаю, так случится: на рассветеВ немецкий дряхлый город мы войдем.Покрытый черепицею столетнейИ косо заштрихованный дождем.Проедем на гвардейском миномете,Как под крылом, по улицам пустым.«Здесь, в этом городе, могила Гете», —Полковник скажет мальчикам своим.Сойдут гвардейцы Пушкинской бригадыС овеянных легендою машин

И встанут у кладбищенской ограды,И слова не проронит ни один.И только вспомнят Пушкинские Горы,Тригорского священные места,Великую могилу, на которойПрикладами расколота плита.Весь город в танковом могучем гуле...Плывет рассвет.                             На лужах дождь кипит.Стоят гвардейцы молча в караулеУ камня, под которым Гете спит.1945

ДАЛЬНИЙ ПРИЦЕЛ