Товарищ мой

Конечно, воспевать тюрьму —Неблагодарная затея,И не по нраву моемуПрикосновенье к этой теме.Свободе яростно служа,В крови двадцатого столетья,Иду по острию ножа —Тюрьму Шпандау берусь воспеть я.Есть мрачный каменный кварталВ стеклянном Западном Берлине,Он символом возмездья сталНа той опасной половине.Тюремный замок.По углам Стены —Сторожевые вышки.И днем и ночью стражу там

Несут вчерашние мальчишки.Солдаты четырех держав,Союзники по прошлой битве,Сурово автоматы сжав,Стоят, строги, как на молитве.По месяцу, три раза в год,Согласно принятому плану,Для наших настает чередВзять мрачный замок под охрану.А в замке узник лишь один,На все пятьсот тюремных камер,На весь на Западный Берлин,Один,Как зверь, он в клетке замер.Да, это был опасный зверьПод именем Рудольфа Гесса.

Один остался он теперьОт Нюрнбергского процесса.Не обкрутил он докторов,Безумие изображая.Да, он безумен и здоров —Не от безумья змеи жалят.Ходил он в первых главаряхВ нормальном сумасшедшем домеИ зря,По правде говоря,Не разделил их общей доли.Но, может быть, вердикт судаСтрашнее казни.Пусть отнынеДесятилетья, не года,По камере — туда-сюда

Он ходит в каменной пустыне,Пусть позабудет мир о нем,О черном узнике одномВ Шпандау, в Западном Берлине.Пусть мир забудет.Но должныОб этом буром замке помнить Седые дьяволы войныВ тиши своих уютных комнат.Пусть их, в видениях ночных,Придавит, словно тяжкий камень,Что приготовлено для нихЕще пятьсот тюремных камер.Промозглый холодок к утру.Стоят на вышках наши парниИ по квадратному двору

Шагают медленно попарно.Армейский плащ в росе намок.Темны железные ворота,Добротно смазанный замокЗащелкнут на два оборота.Я не желаю никомуТакого тягостного груза:Должна была воспеть тюрьмуМоя простреленная муза.Солдаты встали на посты,А вы забудьте эти стены,Ступайте собирать цветы,Искать лирические темы.1969

РАССКАЗ ГЕОЛОГА