Товарищ Павлик: Взлет и падение советского мальчика-героя

«1. Труп одет (расположение частей одежды, пятна на ней, повреждения, (нрзб.) и пр. Фуфайка в Морозова Павла в двух местах резана

2. Пол. Мужской

3. На вид лет 14

4. Рост…… [не заполнено]

5. Телосложение [не заполнено]

6. Питание среднее

7. Общий цвет кожных покровов Белый на спине красно 5 [к]ровне пятно

8. Трупные изменения кожи На спине красно багровые пятна

9. Трупное окоченение Окоченел

10. Цвет волос головы Русый

11. длина их…… [не заполнено]

12. Лицо Белое

13. Глаза Открыты

14. роговицы ——————

15. зрачки [не заполнено]

16. соединительные оболочки век и глаз ——————

17. Рот закрыт

18. Нос…… [не заполнено]

19. Слизистая губ ——————

20. Десны…… [не заполнено]

21. Зубы ——————

22. Язык за зубами» 10]

Более подробно описаны только раны, и то без профессионального медицинского подхода. В официальном акте осмотра тела, заполненном на Павла, сообщается, что ран было шесть: две в грудной клетке, две — в животе, и две — в «верхних конечностях» [11]. В конце следует более подробная приписка:

«Последовала смерть отношения 4-х ножевых ран 1) рана поверхностная на грудной клетки справой стороны в области 5—6 ребра, рана 4 сат. 2)я рана тоже поверхностная [нанесена в] подложечную область 3)я рана Слевого Боку в живот под реберную область размером 3 снт через которую вышло часть кишки 4-я рана справого бока на растоянии 3 сант у партовой связки[78] рана 3 ст. через которую часть кишек вышло на ружу через которые и последовала смерть. Кроме того улевой руки по линии Большого Пальца на несена ножевая рана размером 6 сантиметров» [11/об.].

Материалы обследования тела Федора содержат еще меньше информации. Отчет об обследовании его трупа, написанный на клочке обычной бумаги, представляет собой просто перечень ран: «Нанесеная смертельная рана с его левой стороны ножом ниже уха рана размером 2 ст. (сантиметра)-я рана с Правого Бока в живот ниже последнего ребра сантиметра на 3 размер рана 1 чт. Через которую часть кишок вышло на ружу, от чего и последовала смерть. Кроме того у правой руки по выше кистевого состава на расстоянии 4-ых сантиметров с на ружной стороны на насена ножом рана размером 4 смра (курсивом выделено в источнике. — К.К.)» [7:].

Недостатку профессионализма, с которым был произведен осмотр трупов и записаны его результаты, не приходится удивляться. В ранний советский период санитарами по большей части работали люди, чье образование ограничивалось несколькими классами начальной школы и ускоренными курсами по медицинской практике, на которых в основном учили оказывать первую медицинскую помощь[79]. Криминологические лаборатории появились в Советском Союзе в 1920 году, и такие экспертизы, как, например, исследование материала под ногтями, были вполне распространенной практикой в то время[80]. Но лаборатории находились далеко от Герасимовки, и деревенский милиционер едва ли слышал об исследованиях такого рода и знал, как использовать их результаты[81].

Куда более удивительным представляется отсутствие судебной экспертизы на более позднем этапе. Районный уполномоченный Быков, проводивший расследование в Тавде, очевидно, имел какое-то образование и бюрократический навык (он довольно грамотно и аккуратно писал и, в отличие от других, всегда ставил на протоколах дату и подпись). Быков предпринял некоторые попытки снабдить следствие необходимыми уликами, например велел своему подчиненному скопировать часть протоколов из судебного дела отца Павлика Морозова, что бы оно собой ни представляло [113]. Но и Быков не прибегнул к судебной экспертизе. Единственное исследование произвели в начале ноября (т.е. по прошествии двух месяцев после совершения убийства), когда к делу подключился следователь из Нижнего Тагила Федченко. Одежда и ножи, найденные в доме Сергея и Ксении Морозовых, были отправлены лаборанту на химическую судебную экспертизу. Эксперт попытался с помощью ультрафиолетового луча получить флуоресцентную реакцию, чтобы подтвердить наличие крови на одежде, а также с помощью «едкого калия» выделить шарики гемоглобина [205].