Товарищ убийца. Ростовское дело: Андрей Чикатило и его жертвы

26 февраля опять же в парке Авиаторов берут на месте преступления инвалида с детства, умственно отсталого И. Бескорсого. Вернее, на месте неуклюжей попытки совершить преступление — изнасиловать женщину. Куда ему, инвалиду…

Несколько дней допросов — и Бескорсый берет на себя изнасилования и убийства Шалопининой и Рябенко. Смог, сумел. Вышло. Изнасиловал и убил.

Банды маньяков прибыло. Не интернат для умственно отсталых детей, а прямо вертеп какой-то. Рассадник преступности.

Дело продолжает разбухать. В одно производство объединены уже 23 убийства — это на октябрь восемьдесят четвертого года. Дураки сидят в камерах.

В одном только восемьдесят четвертом году — одиннадцать убийств. Потом окажется, что их пятнадцать. Это был пик деятельности филолога, время разгула его страстей. До этой отметки больше ему никогда не подняться.

А дураки — все до одного — в это время дают показания, то подтверждая, то отрицая сказанное на предыдущих допросах. Нелепость их показаний то и дело торчит ослиными ушами в материалах следствия. Когда оно попадет в руки Иссы Костоева и его бригады, сразу же обнаружится такая, к примеру, мистическая подробность: один и тот же орган, отсеченный убийцей у одной и той же жертвы, оказывался, если верить материалам дела, сразу в трех, достаточно удаленных одно от другого местах.

Несмотря на подсказки, дураки путались и невольно путали своих следователей. А те сами стали пленниками и жертвами собственных методов — родных, классических. Сейчас поговаривают, что на дураков оказывали физическое воздействие. Не знаем. Но можете быть уверены, что с ними особо не церемонились. Один скончался во время следствия, другой пытался покончить с собой. И надо ли бить психически больного человека, чтобы он сказал то, что требуется психически здоровому? Так ли уж трудно вколотить в его нетвердый разум нужную подсказку, намекнуть на детали и обстоятельства? Хотя, наверное, надолго не вколотишь. Не случайно же они потом так путались.

И следствие путалось вместе с ними. Оно пожинало то, что посеял угрозыск.

Следователям не было нужды нажимать на этих людей, — полагает Амурхан Яндиев. — Еще раньше оперативные службы выжали из них все, что требуется. Но как следователи могли поверить показаниям психически больных?»

Может быть, они и не очень верили, но руководство области — читай, обком партии — по-прежнему предпочитало версию о банде сумасшедших. Напомним, это происходило в восемьдесят четвертом году, когда тяжело болевшего Юрия Андропова сменил совсем больной Константин Черненко, до начала перестройки оставалось несколько бесконечно долгих месяцев и коммунистическая партия обладала абсолютной властью, какая и не снилась монархам и их наместникам. Обкому виднее, как вести сельское хозяйство, управлять промышленностью, развивать культуру и отправлять правосудие. Ему, обкому, до всего есть дело, и он за все в ответе. Партия сумеет отличить преступника от невиновного.

Что же касается профессионалов, то у них, независимо от партийной принадлежности, были большие сомнения в мало- серьезной версии об умственно отсталых сексуальных маньяках. Сомневался, а если говорить прямо, решительно отвергал версию руководитель следственной группы из Москвы Владимир Иванович Казаков (он потом войдет в бригаду Костоева). Об очевидных ошибках милиции и прокуратуры, о малоприятных последствиях этих ошибок задумывался нынешний главный сыщик области Виктор Васильевич Бураков. Вот уж действительно нонсенс: подозреваемые за решеткой, а зверствам конца не видать!

Но только осенью следующего года, когда слово «перестройка» начало понемногу входить в обиход, когда следствие взял в свои руки Исса Костоев, дураков стали выпускать на свободу. Нельзя сказать, что выпускали по-людски, хотя бы для порядка извинившись на прощание, какое там извинение, но из тюрьмы всех освободили.

И на том спасибо.

Они и говорили спасибо. Какие бы они там ни были, не их вина, что они такие. За что отсидели они в родной советской тюрьме кто два, а кто и три года? Ни за что. У кого-нибудь есть вопросы, пожелания, претензии? Нет вопросов? Тогда все свободны…

Их освобождение Иссе Магометовичу Костоеву далось нелегко. Партийную власть никакая перестройка не отменяла, да и вообще перестройка — она далеко, в Москве, а здесь свой обком, с которым просто так не поспоришь, свои порядки, которые просто так не переломишь. Судьбу невинных людей решили не доводы защиты, не логические аргументы и не апелляция к закону, а хорошие отношения с тогдашним Генеральным прокурором страны А.М. Рекунковым.

Сторонникам же «версии дураков» Костоев сказал примерно так: «Кончайте безумствовать, не то сядете вместо них».

Тем и закончилась история. Никто вместо кого-то другого не сел. Приказано не безумствовать. Москва приказ подтвердила. Есть не безумствовать. Вопросы, пожелания, претензии? Все свободны.