Традиции & Авангард. №1 (8) 2021 г.

Седьмую палату залило солнечным светом. До настоящего тепла было еще далеко, весна в «ледяную тундру» приходила ближе к апрелю. Но солнце уже светило по-другому, Леля всегда это чувствовала. Зимы в Бурятии вообще очень солнечные, а небо ярко-синее от края до края. Но зимнее солнце было студеным, сухим и не давало ни капли тепла. А сегодня оно было другим – пусть еще не теплым, но уже и не морозным, и светило оно мягче, ласковее.

– У меня Вован этой весной должен дембельнуться, самое позднее через месяц, – сообщила Светка.

– А где он у тебя служит?

– В Душанбе.

– Ни фига себе, в Таджикистане?

– Ага. Их когда туда повезли, мы думали, точно в Афган. Когда их в учебку отправили, я прям сутки ревела. Но потом вот обошлось, в Душанбе оставили. Жарища там у них, пишет, страшная.

– Вы с ним со школы? Он тоже из Гусиноозерска?

– Ага. Но он туда уже не вернется. Будем здесь жить, в Улан-Удэ. Он на ЛВРЗ устроится по специальности. Как поженимся, нам общагу семейную дадут. Ну а там посмотрим. – Светка мечтательно улыбнулась. – В отпуск будем ездить на Байкал или к себе домой, на Гусиное озеро.

– А на море? Все же обычно на море хотят в отпуск. – Лелины спицы мелькали, понемногу забирая нитку, и моток мохера уютно шуршал под боком в целлофановом мешке.

– На море тоже можно разок. Далеко только ехать. А ты на Гусином озере была? Знаешь, как там красиво? А рыбы сколько? Гусиное озеро – оно же второе в мире после Байкала!

– Да ладно, не может быть.

– Ну как не может? Нам на географии говорили – второе после Байкала.

– Ну, если на географии… – Леля не сильна была в реках и озерах, но подозревала, что Великие озера США и Канады, озеро Мичиган например, вряд ли уступают Гусиному в размерах.

– А у тебя-то мальчик есть? – вдруг спросила Светка.

– Не-а, нету.

– Я когда с Вованом дружить начала, мне тоже тринадцать было, как тебе. А он на четыре года старше.

Леля отлично ладила с мальчишками в школе, она была одной из немногих девочек, кого даже самые заядлые хулиганы и двоечники называли по имени. Но к шестому классу почти все они с виду были еще малышней. Как романтический объект никто из одноклассников Лелю не рассматривал, а дружбу предлагали другим девочкам – похожей на немецкую куколку смешливой троечнице Наташке Пономаревой или Ане Шпигель, бледной, с огромными трагическими глазами и очень длинными ресницами.

Мужское внимание Леля обнаружила летом перед шестым классом в пионерском лагере – парни из старших отрядов приглашали ее на медленные танцы на дискотеках. Да и мальчишки из ее отряда вели себя совсем не так, как одноклассники. Вокруг Лели и ее лучших «лагерных» подружек Вики и Тани шла какая-то бесконечная щенячья возня с отбиранием вещей, убеганием, обливанием водой и залезанием ночью в палату с тюбиками зубной пасты. Все это было, конечно, весело, но Леля представить себе не могла, чтобы мальчишки из класса могли позволить себе с ней такое. Она была им другом и каким-то авторитетом, что ли… А в лагере ей больше всего нравилось и льстило внимание вожатого Юры. Он отлично играл на гитаре, а Леля знала много песен Окуджавы и Высоцкого, у родителей были их пластинки. И «Машину времени», конечно, знала. У нее неплохо получалось петь. Но Юра был вожатым другого отряда, и пересекались они нечасто, только на больших кострах и других общелагерных событиях. Один раз, на последней, прощальной дискотеке, Юра неожиданно пригласил Лелю на медленный танец, но все время, пока звучала невозможно красивая и печальная Belladonna, он был напряжен, как деревяшка, спрашивал, какую музыку она слушает, хотя и так отлично знал, и все время называл ее Ольга…