Традиции & Авангард. №3 (15) 2023 г.

Как-то вечером, сразу после ужина, Эдуард смывал с меня пену. Сначала я сидела в ванной, он подавал мне ужин прямо в ванную, потом вино. Это был хороший вечер, и мы так веселились, не в первый и не в последний раз. И вот, смывая с меня пену, он пробубнил куда-то: «Надо будет потом развестись». Мне стало неловко, и я увела беседу в шутку: «Обязательно, чтобы жениться на мне!» Он заулыбался почему-то:

– А ты что, хочешь? – ведь понимает, что в действительности эти вещи меня не волнуют.

– Конечно хочу, давай! – игриво заявила я.

– Ну, будешь тогда аж моей седьмой женой, – почему- то весь этот диалог обоим показался смешным. Или просто этот смех был прикрытием досадного для столь счастливого вечера осознания, что, конечно, ничему такому не бывать, этим фантазиям.

А чему бывать?

Я ведь действительно не хочу быть никакой женой, уж тем более седьмой. И знаю, что вместе мы долго не будем, есть это чёткое понимание. Что я тогда вообще от него хочу? А это сложно сформулировать. Когда-нибудь сформулирую.

Люблю его. Люблю не сегодня, не вчера и не завтра. Люблю всегда и всего. Люблю от стартовой точки его возникновения во вселенной и до бесконечности. И то, что является реальностью сегодня, завтра станет прошлым. А любовь моя останется навсегда.

Хватит думать о роженицах.

Лучше бы самой что-то выродить.

Выродить получается одно – примитивное желание поставить компакт-диск с самой настоящей порнухой. Не просто так, но с целью познания и разрешения актуальной ныне проблемы: я не кончаю.

Я и до двадцати лет не так чтобы особо, но это не было проблемой. Я, признаться, вообще медленно соображаю и всё делаю долго, если речь идёт не о подсчёте денег на чаевые за танцы. В двадцать лет оргазм пришёл, и я стала кончать. К этому буквально приложил руку мой широкодуший еврей. А теперь – перестала. Есть к чему стремиться в любви.

А с Фиэром – не получается. Я могу, если он не видит. Я могу, если я под одеялом. Я могу, если он спит. Я могу, когда он пьян… Но так, чтобы он заметил, я никак не могу!

И с этим нужно что-то делать, Фиэр недоволен, обижается.

Мой Фиэр у меня как Прекрасная Дама у Блока, вот в чём проблема. Мой лирический Герой. И как, посоветуйте, на Лирического Героя можно вот прям в открытую?

Я так не могу. Тут на карту поставлена вся моя жизнь – и как мне, голой чучей усесться на эту самую карту, что ли?!..

Я выключаю звук компьютера и завожу диск, заранее позаботившись о конспирации. На мониторе компа я оставляю открытое окно с текстом своей будущей книги. В случае шухера можно будет свернуть окно с самой настоящей порнухой и продолжить «писать книгу».

Снимаю штаны и сижу за компьютером в одной лишь майке. Просто лето, очень жарко. Это всё на тот случай, если Эдуард вдруг зайдёт. И он, естественно, заходит. В самый насыщенный момент моего общения с кинематографом – сюжет захватывающий: отворилась входная дверь, и в гости к даме пришли два ниггера, какой-то белобрысый прибалт и один кореец.

Дверь в мою комнату тоже отворилась, и ко мне пришёл Эдуард:

– Что ты, Зверь, притаился? Что-то задумал? – Чутьё его не подводит. Зверь задумал.

Я успеваю свернуть окно с видео одним кликом, положить ногу на ногу, соорудить задумчивое выражение лица и в муках склониться над клавиатурой.

– А, ты работаешь… – догадывается мой мужчина. – Ну хорошо, не буду отвлекать тебя, – и прикрывает дверь. То, что я без трусов, его совсем не удивляет. Лето ведь… Слышу – направляется на кухню. Будет варить кофе.

Я, переведя дыхание, возвращаю окно с видеофильмом на монитор и вижу, что все четверо ребят уже разделись, тоже лето, и разместились около гостеприимной актрисы. И когда это успели? Придётся начинать «работу» заново или с нового сюжета, потому как этот от меня уже беспощадно ускользнул. «Работаю»… Стыдно признаться Эдуарду в том, что ничего я не пишу. Тем более учитывая, как серьёзно он относится к делу. Тот факт, что человек что-то пишет, он называет работой. Только это он работает, а я нет. Потому что он получает за это деньги, я же, конечно, не получила ещё ни копейки. И, к этому я готова, возможно, не получу никогда. У меня нет иллюзий насчёт заработков художников, тем более таких диких, как я. Я да, со стороны произвожу впечатление диковатой, как будто не знаешь, чего от меня ожидать, и лучше тогда ни о чём не договариваться. Это совсем не так: будь оно так, я бы не смогла ни учиться, ни спектакль ставить; со мной можно прекрасно договориться о деле. Однако впечатление я произвожу обратное…

Как же здорово, что придумала я себе работу – танцы.

Есть вроде бы как ещё один выход. Он называется «найти мужика». Сейчас это советуют себе и друг другу все мои ровесницы, об этом каком-то мифическом мужике ходят легенды, которого надо где-то найти. И тогда он вот возьмёт и будет за всё платить. Почти все находятся перманентно в поиске этого мужика, иногда мужик находится, но, оказывается, не тот, и поиски продолжаются…