Традиция и ускользающие смыслы бытия

Житейская философия ХХ в. – «левый» экзистенциализм – открыла миру «тайну превеликую» – ту самую, за которой веками гонялись адепты герметического знания. Тайна сия – последняя и окончательная пустота универсума, созданного хитроумным Демиургом, обрекшим пытливое человечество на разгадывание своих загадок; тайна сия в том, что загадки эти Демиурговы – пыль и морок, а Книга бытия говорит совсем не о том, о чем хотел сказать ее создатель, ибо намерения его как Автора ничто по сравнению с намерениями читателя Книги, который разгадал-таки самый последний и истинный ее смысл, лежащий глубоко под грудой преходящих и неистинных смыслов; тайна сия, и она же – последний смысл – есть Абсурд – смысл, отказавшийся от себя самого, тайная бессмысленность, ставшая, благодаря шороху французского экзистенциализма явной.

Читатель Книги бытия, обуянный бесом гиперинтерпретации (по Эко), в одержимости своей лишил универсум, денно и нощно стоящий пред его глазами, права на наличие смысла, утвердил в его основе пустоту и абсурд и возрадовался своей прозорливости. Ибо теперь он может спать спокойно, не тревожась загадками и последними вопросами бытия. Теперь весь мир у него в кулаке, и он может делать с ним все, что угодно. Хоть в бараний рог свернуть. Либерально организованное пространство ризомы это позволяет, ее относительные гуманитарные ценности этому не мешают, а абсурдность существования в ее бесконечном демократическом «поле возможностей» тем паче требует покончить со всем этим – то есть с самими собой.

Ну так что, будем аннигилировать? Или поищем Большой Смысл?

Традиционному мышлению искони присуща потребность в обретении именно такого – с большой буквы – Смысла: основы, Абсолюта, высшего принципа, божественного Промысла, Сверхценности. Иными словами, потребность в личном бессмертии, соединении с Вечностью. А бессмертие – атрибут и привилегия трансцендентных сфер, и искать его нужно там, а не здесь, в метафизике вещей, а не в физике явлений. Для традиционного сознания фундаментальный принцип бытия не может не обладать атрибутом «сверхчеловечности», надмирности, божественности. Антитрадиционное же сознание столь высоко «главою не возносится», единого и вечного смысла всего и вся не ищет, довольствуется повседневными, максимум – пожизненными смыслами и ценностями. Ему хватает. Человека, не убежденного в существовании метафизических, сверхценных (не оккультных!) принципов, но верящего в культурные «вечные истины», можно назвать как угодно – консерватором, охранителем, здравомыслящим, патриотом, гражданином и т. д. – но никак не традиционалистом.

Потому как «если Бога нет, все позволено». И это «все позволено» – лаконичная формула, описывающая «принцип действия» ризомы. Высшие приоритеты, сверхценности можно менять как перчатки. Вчера – такие, сегодня – иные. Моральный закон не в счет. Потому что если Бога нет, то закон моральный у каждого свой, откуда единому-то взяться? Не из архетипов же – им никакой закон тем паче не писан.

Но Он есть. И есть одна-единственная, вечная истина, данная миру в Откровении.

Эко в одном из своих эссе («Вечный фашизм») дает довольно жесткий и безапелляционный ответ на это утверждение: «Из этого вытекает, что нет места развитию знания. Истина уже провозглашена раз и навсегда; остается только истолковывать ее темные словеса. Достаточно посмотреть „обоймы“ любых фашистских культур: в них входят только мыслители-традиционалисты. Немецко-фашистский гнозис питался из традиционалистских, синкретистских, оккультных источников...»

Нет места развитию знания.

Ну так с этим ничего не поделаешь. Развитие духовного знания действительно давно прекратилось – и отнюдь не по вине традиционалистов. Просто – что нового мы можем добавить к сказанному Богом? Только интерпретации. Или гиперинтерпретации.

Но может, речь идет о рациональном знании? Так ведь его развитие происходит по той же схеме ризомы. Эко и сам признает, что становлению современного научного рационализма способствовало не что иное, как герметическая, синкретистская «методология» и модель «ускользающих смыслов». И тем паче – наследник герметизма, новый герметический иррационализм (к коему Эко отнес среди прочих и Юнга, сотрудничавшего, кстати, с нацистскими мистиками в деле оккультизации немецкой души) – это та же игра «вольномыслящего ума», тот же лабиринт ризомы, тот же метод «облупливания универсума, как луковицы... центр которой везде, а окружность нигде» (это тоже из «Маятника Фуко»). И уж это-то знание «место» себе всегда найдет. Тревожиться о нем нет резона.

А кроме того, схема «древа» вовсе не предполагает умственного и культурного застоя. Дерево растет, набухают почки, прорезаются новые веточки, выползают молодые «клейкие листики», набирают силу, шелестят на ветру, даруют спасительную тень в жару и успокоение встревоженной душе, а по осени, как и полагается, опадают, улетают и устилают пышным ковром засыпающую на зиму землю. А по весне опять все то же, все растет и все живет. Так чему же тут «нет места»?