Траектории СПИДа. Книга первая. Настенька

– "The Catcher In The Rye", Валентина Ивановна. Конечно я читала на английском. Прошу прощения за русский. Так вот там такой интересный разговорный язык у Колфилда, что мне очень хотелось поработать над особенностями речи тинэйджера, то есть юноши на основе этого романа и увязать это с характерами, с обстановкой, окружавшей его. Мы понимаем, что он является представителем потерянного поколения Англии, но мне он близок, как это ни покажется вам странным, тем, что и я, кажется, иногда попадаю в ситуацию потерянного поколения. Думаю, что у нас многие сегодня теряются.

Настенька на секунду задумалась и вдруг, осознав, что ушла в другую сторону, тряхнула головой, качнув волной распущенные волосы, и добавила уже повеселевшим голосом:

– Кстати, и о модальности можно будет здесь говорить, но это составит только часть работы.

Валентина Ивановна была просто потрясена своей студенткой. Никаких открытий, конечно, Настенька не сделала, но она только вернулась на третий курс, а уже такая широта подхода к научной теме, такая любовь к языку. И эту девушку они дважды не принимали в институт когда-то.

Валентина Ивановна Кравцова сама была фанатиком языка. Написала несколько учебных пособий, прежде чем защитила кандидатскую диссертацию. Усидчивости в научной работе способствовал её физический недостаток. В детстве она неудачно упала, повредив позвоночник. Рост у неё остановился, а на спине вырос небольшой горб. Это заставило с самого детства компенсировать внешнюю неполноценность умственным трудом.

В школе она была лучшей ученицей, в университете на факультете иностранных языков – лучшей студенткой. Закономерностью явилась и её учёба в аспирантуре. Теперь она преподавала язык, отдавая всю себя студентам, будучи очень строгой, требуя безукоризненных знаний, вздыхая и возмущаясь при каждой ошибке, но умея при этом и восторгаться прекрасными ответами. В институте всем было известно, что тройка, поставленная Валентиной Ивановной в зачётной книжке студента выше четвёрки, выставленной другим преподавателем.

Довольно молодая ещё женщина, она давно перестала, по крайней мере, внешне страдать от своего недостатка. Платья она умела носить так, что никто не замечал горбатости, которая скрывалась ещё и длинными чёрными волосами, спадавшими волнистыми прядями на плечи и спину. Рост ей тоже почти не мешал, так как она привыкла легко забираться на стул с ногами и садиться на его спинку, а, если уставала, то садилась на краешек стола или прохаживалась перед студентами. Всё это казалось странным лишь в первые дни занятий, а позже студенты так привыкали, что могли думать только о высокой требовательности Валентины Ивановны, боясь услышать от неё тяжёлый вздох неудовольствия и обязательное добавление "Shamy, shamy!", что в переводе подразумевалось "Как не стыдно делать такие ошибки!".

Настенька обожала Валентину Ивановну и, благодаря ей, вновь оживала в институте, становясь постепенно почти прежней весёлой энергичной студенткой. Правда, общественной деятельностью теперь она не занималась. Группа студентов была новая. Два года студенчества без неё и Настенька для них была сначала чем-то вроде Варяга. А тут ещё и особая любовь Валентины Ивановны. Поэтому с самого начала Настенька окунулась с головой в повторение того, что изучалось в прошлом году, и в подготовку материалов для курсовой научной работы. Даже на различные мероприятия типа вечеров отдыха она ходила чаще в свою прежнюю группу теперь четвёртого курса с Наташей и Викой, отношения с которыми начали возобновляться к радости всех троих. Опять часто сидели вместе в библиотеке, но уже больше в иностранке, где любили садиться в лингафонном кабинете, брать каждая свои кассеты, надевать наушники и углубляться в звуки английской речи.

Думала в эти месяцы Настенька и о Володе Усатове, о том, как по деловому он подошёл к её просьбе о помощи. Они пришли тогда вместе в женскую консультацию, и пока Настенька буквально умирала от страха Володя, словно действительно был её мужем, весь разговор взял на себя, сказав, что, к сожалению, в настоящий момент они не имеют возможности официально оформить свои семейные отношения по причине учёбы в разных городах, а ожидаемого ребёнка тоже никак не могут себе позволить. Поинтересовался, повлияет ли операция на дальнейшие возможности рожать и выразил большое желание, чтобы возможности обязательно сохранились.

После этого он дважды приезжал опять в командировку и как всегда они встречались, ходили в театр оперетты, который Настенька очень любила, и в театр Советской Армии на пьесу с участием Касаткиной, любимой актрисой Володи. Настенька всерьёз задумалась о том, чтобы выйти за муж за своего старого и несомненно надёжного друга, тем более, что в связи с таким глубоким вхождением его в судьбу Настеньки Володя уже не смущаясь говорил ей о своей любви и почти не сомневался в предстоящем её согласии на женитьбу. Но препятствием на самом деле была учёба в разных городах.