Траектория судьбы

Сборы были недолгими. На вокзал к поезду пришли все, кто участвовал в рождении пистолета-пулемета. Наверняка каждый тогда с волнением думал: все ли мы сделали правильно, нет ли просчетов и упущений в работе? Но вслух с убежденностью и твердостью в голосе все говорили только о несомненных достоинствах сделанного нами образца, хорошем качестве его исполнения и уверяли меня, что на испытаниях он будет работать безотказно. Наперебой давая советы и напутствия, почти каждый совал в мой маленький чемодан какие-то свертки. Я же со слезами на глазах благодарил друзей за ту большую помощь, которую они мне оказали.

Поезд тронулся. Высунувшись из окна вагона, я долго провожал взглядом удаляющуюся группу людей, ставших мне такими близкими. Несколько перегонов простоял у окна, вспоминая и анализируя события последнего года – война, ранение, окружение, госпиталь и, наконец, рождение и воплощение, казалось бы, безумной и дерзкой идеи…

Когда вернулся на свое место, увидел рядом с моим чемоданом большой сверток с вложенной запиской: «Это тебе, Михаил, от нашей бригады – на здоровье и для храбрости!» Под этими словами стояли подписи всей нашей «спецгруппы». Эта записка сейчас была бы для меня дорогим документом, сохрани я ее в те годы. Напоминанием о тех ушедших в прошлое событиях, о людях, которые были не только первыми свидетелями становления конструктора-оружейника, но и активными его помощниками.

Вагон был до предела переполнен. Соседи по вагону – преимущественно военные люди. Почти каждый из них был ранен: об этом свидетельствовали ордена, костыли и свободные рукава гимнастерок. У меня и самого левая рука все еще была в бинтах.

Соседи, видевшие мои проводы, сразу стали донимать меня расспросами:

– Кто же ты такой? Боевых наград у тебя не видно, а такое количество народа провожало… За что же такая честь? А кто тот пожилой, который тебе долго что-то говорил? Отец или брат?

– Это старший мастер депо. Такой классный мастер – каждую деталь паровоза может сам изготовить! Он для меня как отец родной.

– Так, значит, ты и сам железнодорожник? А почему же эмблемы танкиста?

– Потому что я – танкист!..

Наконец, проводник сообщил, что вагонный «чай» – кипяток – готов, и лишь это радостное известие избавило меня от дальнейших допросов. Все принялись развязывать узелки с провиантом, солдатские вещмешки, открывать чемоданы, готовясь приступить к трапезе.

Достав нехитрые гостинцы своих провожатых, я начал разворачивать загадочный сверток. Его содержимое сразу обнаружило себя блеском стекла и прозрачностью содержащейся жидкости. Тут же решили отметить дорожное знакомство. Разлили драгоценный напиток по разнокалиберным кружкам и выпили за нашу скорую победу над врагом. Кто бы тогда мог предположить, сколько трудных военных лет ждет нас впереди?..

Алма-Ата встретила нас большим скоплением народа на вокзале. Распрощавшись со своими попутчиками, я начал расспрашивать встречных военных о месторасположении областного военкомата. Долго плутал я по военной Алма-Ате, где все куда-то спешили, а на мои вопросы не могли дать вразумительных ответов. И это неудивительно, поскольку город был наводнен эвакуированными, беженцами, ранеными.

Алма-Ата… Столица суверенного теперь Казахстана в моем сердце занимает особое место. Здесь до призыва в армию мне посчастливилось уже бывать, когда работал в третьем отделении политотдела железной дороги. Отсюда начался мой тернистый путь в конструирование стрелкового оружия.

В годы войны город принял много заводов, научных учреждений и учебных заведений, эвакуированных из европейской части нашей страны. В одном из таких высших учебных заведений – Московском авиационном институте – мне и помогали доводить пистолет-пулемет. Но это будет позже…

А тогда, с большими трудностями добравшись до цели, я вошел в здание военкомата и попросил дежурного проводить меня в приемную военкома. В приемной было полно народа – военных различных званий и родов войск. Около двери в кабинет военкома стоял большой стол, за которым сидел важного вида молодой адъютант. Я доложил ему по всей форме: дескать, старший сержант Калашников, находясь в отпуске после ранения, изготовил новый образец оружия, привез его с собой. Закончил свой доклад словами: «Прошу об этом доложить военкому!»

Дальше события развивались с такой быстротой, что я не успел опомниться, как оказался запертым в душной комнатке, которая называлась, конечно же, гауптвахтой. Не только без привезенного с собой «пистолета-пулемета номер один», даже – без армейского ремня.

Что ж, время военное, а тут приходит в военкомат какой-то сержант с оружием… Конечно, это вызвало подозрение и была проявлена высокая бдительность. Так что обижаться мне было не на кого. Оставалось лишь ждать и надеяться, что все быстро прояснится…