Трагедии моря

Массовое опустошение популяций лысунов и хохлачей, развернувшееся во второй половине XIX века у Ньюфаундленда, сопровождалось аналогичной вакханалией убийств на плавучих льдах у восточного побережья Гренландии. В 1850 году оттуда было отгружено около 400 000 тюленей, а в следующем, 1851 году общая добыча тюленей у Ньюфаундленда и на «западных» плавучих льдах перевалила за миллион особей.

Людская алчность собирала на этих плавучих льдах свою дань как тюленями, так и зверобоями. Весной 1854 года шкипер британского зверобойного судна «Орион» послал своих зверобоев в труднодоступные торосы на добычу тюленей в месте, показавшемся ему залежкой лысунов. «Залежка» обернулась замерзшими трупами семидесяти потерпевших кораблекрушение датских зверобоев, разделивших компанию с сотнями трупов молодых хохлачей, из которых обреченные на смерть датчане пытались соорудить баррикаду, чтобы защититься от жестокого полярного шторма.

Как и на ньюфаундлендском Ледовом Фронте, растущая конкуренция между добытчиками шкур и жира вынуждала постоянно уменьшающихся в числе тюленей плавучих льдов уходить все дальше и дальше под защиту арктического пака до тех пор, пока они не стали почти недосягаемыми даже для самых отчаянных шкиперов. С ростом потерь судов и людей началось падение уровня добычи. На время показалось, что золотой век тюленьего промысла подходит к концу.

Найти выход из этой тупиковой ситуации суждено было именно англичанам. В 1857 году гулльский китобоец «Диана», незадолго до этого оборудованный вспомогательными паровыми двигателями, бесстрашно направился к плавучим льдам, чтобы вернуться оттуда с полными трюмами жира. Попутно ему удалось спасти восемьдесят зверобоев с двух парусных судов, затертых в безветрии льдами и затонувших. Итак, проблема была решена. Каким бы несовершенным и малоэффективным ни был двигатель «Дианы» мощностью в сорок лошадиных сил, вращавший громоздкий чугунный винт, именно он послужил технологическим решением проблемы господства над ледяными полями, куда по следам «Дианы» устремился поток парусных судов, оснащенных вспомогательными паровыми двигателями.

В водах Ньюфаундленда первыми попытали счастья «Кампердаун» и «Полынья» — зверобойно-китобойные суда такого типа, совершившие в 1862 году пробный рейс к Ледовому Фронту. Тогда они добыли всего несколько тюленей в исключительно неблагоприятной ледовой обстановке, когда было раздавлено и затонуло около пятидесяти парусных судов. Паровые суда по крайней мере сумели выбраться из ледового плена, и этот урок не прошел мимо внимания магнатов тюленьего промысла из Сент-Джонса. Окончательно этот урок был усвоен ими после того, как в такой же неблагоприятный сезон в 1864 году были раздавлены льдами еще двадцать шесть ньюфаундлендских зверобойных парусников.

После этого суда с вспомогательным паровым двигателем быстро возглавили промысел и столь же быстро доказали свою высокую эффективность. В течение весны 1871 года восемнадцать из них выгрузили на засаленные причалы Сент-Джонса четверть миллиона «скальпов», доведя общий объем выгруженных в том году «скальпов» за полумиллионную отметку на сумму двенадцать миллионов долларов в нынешней валюте.

К тому времени тюлений промысел уступал только тресковому, занимавшему первое место в экономике Ньюфаундленда. Нередко какое-нибудь паровое судно, обладавшее высокой скоростью хода и способностью плавания во льдах, делало в течение одного весеннего сезона несколько рейсов к Ледовому Фронту: в первый рейс Оно загружалось бельками и взрослыми лысунами; во второй — «синеспинками» и взрослыми лысунами и хохлачами; в третий, а то и четвертый рейсы — линными лысунами. Однажды из трех таких рейсов «Эрик» привез 40 000 тюленей.

Применение паровых двигателей значительно повысило эффективность судового промысла, но его существо оставалось неизменным, что подтверждают следующие строки, написанные преподобным Филипом Токэ в 1877 году: «Тюлений промысел — это сплошная кровопролитная бойня. Тут вы видите множество тюленей, корчащихся от ран, нанесенных колющими орудиями, и перекатывающихся с боку на бок в предсмертной агонии, окрашивая лед своей кровью. А вон там — другая куча тюленей: в них еще теплится последняя искра жизни, а с них уже сдирают шкуру с салом, и неопытная рука с ужасом отдергивается от случайного прикосновения к дрожащему и стонущему от боли существу».

В то время как паровые суда разоряли прибежища тюленей в глубине языка Ледового Фронта и на ледовых полях в заливе Св. Лаврентия, остающиеся парусные суда прочесывали внешние границы паковых льдов. Одновременно жители береговой полосы занимались ружейной охотой на тюленей в прибрежных водах со своих лодок и проводили налеты на любые щенные залежки, которые им удавалось обнаружить; наконец, сетной промысел давал до 80 000 взрослых лысунов в год, в основном во время миграций на юг, когда самки несли в своем чреве детеныша.