Трагедия королевы

— Париж в опасности! — кричал он сам в клубе громким, пронзительным голосом. — Париж готов сложить руки, чтобы молиться и спать. Нужно пробудить его от этой летаргии, иначе явится монархия, наденет на спящий город ночной колпак и так напялит его ему на уши, что Париж никогда больше не проснется. Друзья, мы должны разбудить Париж! Париж не должен спать!

И Париж не заснул в эту ночь с четвертого на пятое октября, так как вожди движения постарались заставить его бодрствовать.

«В эту ночь булочники не должны печь хлеб! — объявили они. — Завтра утром парижане должны остаться без хлеба, чтобы они опять открыли глаза и не спали! Булочники не должны печь хлеб!»

Все клубы повторили это положение, и их эмиссары распространили его по всему Парижу. Всем булочникам было строго внушено:

— Кто завтра откроет свою булочную, кто даст своим покупателям другой ответ, кроме следующего: «В Париже нет больше муки, нам не из чего было печь хлеб», — тот будет считаться изменником и понесет наказание. Остерегайтесь!

Булочники испугались угрозы и не пекли хлеба. Утром пятого октября Париж остался без насущной пищи. Сначала женщины, получившие от булочников страшный ответ, в ужасе вернулись домой, чтобы сообщить своим мужьям и голодным детям, что запасы муки иссякли, хлеба нет, придется голодать. Затем это известие распространилось по улицам и переулкам Парижа.

Женщины и дети кричали это пронзительными, отчаянными голосами; мужчины яростно рычали это, сжимая кулаки.

— А знаете, отчего Париж должен голодать? — визжал чей-то голос на площади Карусель, где толпилась масса народа. — Знаете, кто виноват в нашей нужде?

— Говорите же, если сами знаете это! — крикнул грубый мужской голос.

— Слушайте, слушайте! — раздался голос башмачника Симона. — Наш друг Марат объяснит нам, почему мы сидим без хлеба и принуждены голодать!

— Тише, добрые люди, тише! — закричала огромного роста женщина с растрепанными волосами и дерзким лицом, продираясь сквозь толпу к тому месту, где на тумбе, опираясь на плечо Симона, стоял Марат. — Марат, друг народа, хочет говорить! Марат мудр и разумен! Марат любит народ!

Блестящие зеленые глаза Марата устремились на гигантскую женщину; он вздрогнул, точно от прикосновения искры, и странное выражение радостного торжества засветилось в его взгляде.

— Подойдите поближе, добрая женщина! — закричал он. — Я хочу пожать вашу руку, а вас прошу передать это рукопожатие всем добрым, трудолюбивым, благородным парижским женщинам от их друга, патриота Марата!

Женщина подошла к нему и протянула ему руку; никто не обратил внимания на то, что эта рука была слишком бела и нежна для руки продавщицы зелени и что на одном из ее пальцев блестел крупный бриллиант.

Один Марат заметил это и, сжимая руку женщины в своей костлявой руке, нагнулся к ее уху и прошептал:

— Ваше высочество, снимите с пальца кольцо и старайтесь не обращать на себя внимания: вас могут узнать.

— Узнать меня? — побледнев, спросила женщина. — Я не понимаю вас, господин Марат!

— А я так очень хорошо понимаю герцога Филиппа Орлеанского, — еще тише прошептал Марат, заметивший, что сверкающие взоры Симона с любопытством устремлены на великаншу, — он хочет возбуждать и подстрекать народ, но не хочет компрометировать свое имя. Однако перед Маратом вам нечего скрываться, потому что Марат — друг вам; он уважит и сохранит вашу тайну.

— Чего вы там шепчетесь? — крикнул Симон. — Что же вы не начинаете своей речи, Марат? Ведь вы хотели нам объяснить, почему Париж голодает?

— Говорите же, брат Марат! — подхватила женщина. — И дайте мне еще раз пожать вашу руку от имени всех парижских женщин!

Марат, улыбаясь, протянул руку; женщина несколько мгновений продержала ее в обеих своих, потом затерялась в толпе, а на пальце Марата появилось бриллиантовое кольцо. Неизвестно, заметил ли он это, так как теперь все его внимание было обращено на толпу.

— Вы спрашиваете, друзья, отчего в Париже нет хлеба? — визгливо крикнул он. — На это ответить очень легко; оттого, что главный булочник Франции закрыл свои запасы, а сделал он это потому, что так велела его булочница, которая ненавидит народ и хочет, чтобы он голодал! Но так как сама она голодать не желает, то и спряталась со своим булочником и мальчишкой-сыном в Версале, где их провиант охраняется наемными солдатами. Что ей за дело, если парижане подохнут с голоду! Ее мальчишка ест пироги, а ваши дети сидят голодные! Итак, прежде всего вам следует принять меры, чтобы булочник, булочница и всё их отродье приехали в Париж и жили у вас на глазах; тогда вы узнаете, откуда они берут свой хлеб, и можете принудить их поделиться с вами!

— Уж мы сумеем принудить их! — с грубым смехом воскликнул Симон. — Вставайте же, братья, заставим булочника открыть нам свои запасы!

— В Версаль, в Версаль! — кричала великанша, вмешавшаяся в толпу рыбных торговок. — Пойдемте в Версаль, миленькие мои, скажем булочнице, что наши дети голодают! Пусть она даст им хлеба, не то заставим ее со всем отродьем и с булочником вернуться в Париж и голодать вместе с нами!