Трагедия закона

И вот, всего несколько недель спустя, судья был убит при обстоятельствах, вам хорошо известных. Существовало пять явных подозреваемых. Трое из них сейчас находятся в этой комнате. Четвертым был Бимиш. Пятой, разумеется, — леди Барбер. Тот факт, что преступление было совершено при помощи орудия, идентифицированного как то самое, которое в последний раз видели во время истберийских ассизов, позволило мне сразу исключить мисс Бартрам, а после некоего эксперимента — и мистера Маршалла. Но это поставило меня в затруднительное положение, потому что, исключив их, я исключал единственных двух подозреваемых, у которых был мотив совершить преступление именно в тот момент. Было очевидно, что, кто бы это ни сделал, он шел на немалый риск. Все свидетельствовало не только о незаурядной смелости и находчивости — столь отличных, заметьте, от нерешительности и неуклюжести, с какими предпринимались покушения во время турне, — но также и о крайней спешке. Создавалось впечатление, что убийство было совершено вынужденно, чтобы не упустить шанс, который мог оказаться единственным. Раздумывая о трех оставшихся подозреваемых, у двух из которых нельзя сказать чтобы не было веского мотива для убийства, я тем не менее не мог найти в их случаях причины для такой поспешности. Что же касается леди Барбер, то здесь и вовсе получался какой-то абсурд: как будто страстное желание сохранить жизнь мужу у нее внезапно сменилось тем, что я бы назвал непреодолимой тягой к убийству. И тем не менее, при всех прочих условиях, невозможно было закрыть глаза на то, что из всех троих она была самой вероятной убийцей.

Таковы были мои умозаключения до вчерашнего дня, пока вы, мистер Петтигрю, не дали мне ключ ко всей загадке, обратив мое внимание на тот факт, что в день убийства исполнялось ровно шесть месяцев со дня происшествия в Маркхэмптоне.

— Любой квалифицированный юрист увидел бы в этом смысл, — сказал Петтигрю. — Но должен признаться, я был удивлен тем, как быстро уловили этот смысл вы. Откровенно говоря, я надеялся, что не уловите.

— Я не уловил, в чем именно заключается смысл, — скромно возразил Моллет, — но понял, что какой-то смысл в этом есть. Дата убийства каким-то образом связана с датой дорожного происшествия. Отлично. Единственное, что оставалось, это начать все сначала и выяснить все, что можно, о том происшествии. Поэтому, уйдя от вас, я направился к Фарадеям, поверенным мистера Сибалда-Смита. И первый же заданный им мною вопрос принес объяснение, которое я так долго искал. Я спросил, на какой стадий находился процесс предъявления иска судье в момент его смерти, и партнер фирмы, с которым я беседовал, ответил, что на самом деле этот процесс еще не вышел за рамки переговоров. Они собирались зарегистрировать иск на следующий после смерти судьи день. Я заметил, что он был очень огорчен.

— Еще бы! — сказал Петтигрю. — Салли и Сибалд-Смит не собираются выдвинуть против фирмы обвинение в несоответствующем исполнении своих обязанностей?

— Он признал, что такое развитие событий не исключено.

— Короткий эпилог к убийству!

— Но я не понимаю, — сказал Дерек, — какое все это имеет отношение к убийству?

— Ответ содержится в подпункте три статьи первой того парламентского акта, который я недавно цитировал. Говоря простым языком, дело заключается в следующем: вы имеете право преследовать в законном порядке человека, сбившего вас на дороге, даже после его смерти. Но! Для этого необходимо, чтобы было соблюдено одно из двух условий. Либо иск должен быть подан еще при его жизни, в каковом случае тело Джона Брауна может покоиться в могиле[47], но ваше дело будет маршировать вперед и вы получите денежки с душеприказчика. Либо вы можете возбудить дело против Джона Брауна уже после того, как он почиет в могиле, но в этом случае должны сделать это до истечения шести месяцев с момента, когда его автомобиль вас сбил. Если же вам было угодно, вместо того чтобы ввести мяч в игру, потратить эти шесть месяцев на пустые препирательства об обстоятельствах вашего дела и дождаться смерти ответчика, тогда можете положить свой иск в гроб вместе с ним. И поделом вам.

— Именно это и произошло в данном случае?