Трагические судьбы

На Стрельцова девушки вешались, многие считали за честь переспать с ним. Александр Ткаченко приводит такой случай: после приезда московского «Торпедо» в Одессу одна местная красавица бродила по улице и твердила как полоумная: «Я была с Эдиком. Никому после этого не дам…» Сразу всплывает в памяти слесарь завода Михельсона Никандр Хомутов, который в грозном 19-м вместе с Лениным на субботнике носил бревно, и вождь мирового пролетариата пожал ему руку. Потрясенный простотой Ильича, слесарь после этого месяц руку не мыл.

Так что не было нужды Эдуарду Стрельцову кого-то насильно принуждать к сексуальному контакту. Но — имело место быть. Как? Почему? Какого рожна ему не хватало?

Восстановим события 25 мая 1958 года.

К Татушину прильнула Инна, Огонькову выпала Тамара, Стрельцову — Марина

Сборная СССР готовилась к отъезду в Стокгольм на чемпионат мира. Среди прочих в ее составе Эдуард Стрельцов, Борис Татушин, Михаил Огоньков. Они трое и станут участниками драмы. С утра сборную повезли в спецателье, где футболисты примерили цивильные костюмы, в которых в свободное от игр время им предстояло разгуливать по улицам буржуазных городов. Потом всех распустили по домам.

Огоньков, Стрельцов, Татушин договорились встретиться, чтобы отметить отъезд. Встреча произошла на улице Горького. Татушин был на «москвиче» со своим другом — военным летчиком Эдуардом Карахановым. С ними две девушки. Двинули на дачу к Караханову, это станция «Правда» по Ярославскому направлению. Заехали на дачу, набрали закуски, выпивки, Караханов кинул в багажник роскошный текинский ковер — пикник предвиделся знатный! Пригласили еще двух местных девушек, одной из них, Марине, будет суждено сыграть зловещую роль в судьбе Стрельцова.

Тут же еще вот что надо учитывать. Решение об участии в чемпионате мира принималось на самом верху. И была задача выиграть. И началась подготовка, которая называлась тогда — централизованная. «Суть ее состояла в том, — разъясняет Олег Маркович Белаковский, — что команда несколько раз садилась на длительные учебно-тренировочные сборы. Например, был выезд нашей сборной в Китай, в котором ребята провели около десяти игр двумя составами. Играли товарищеские тренировочные игры в Советском Союзе. Команда практически все время находилась на учебно-тренировочных сборах. Домой игроков отпускали редко. Начальство боялось, что, если игроки будут распущены по домам, они примутся нарушать режим в любом смысле этого объемного слова, и это скажется на подготовке. А постоянное пребывание на учебно-тренировочных сборах для молодых людей — тягостное дело, они лишаются обычных человеческих радостей — общения с родителями, друзьями, со знакомыми, с девушками. И я думаю, что эта искусственная изоляция в какой-то степени спровоцировала события, которые случились, когда ребят отпустили на волю».

Доктор, на мой взгляд, поставил точный психологический диагноз состояния футболистов на тот день.

Компания расположилась на берегу водохранилища в Тишково. Отдыхали, можно сказать, по-семейному, к приятелям присоединились отец и мать Караханова, его брат и сестра, напросились соседи — им было лестно побыть со знаменитостями, трое детей путались под ногами. То есть ничего такого, что указывало бы на специально готовившийся разврат.

Как-то само собой распределились по парам. Стрельцову выпала Марина, Огонькову — Тамара, к Татушину прильнула Инна. У Эдика с Маринкой сразу пошло гладко и легко: гуляли по бережку, обнимались, целовались. Правда, она не сразу поверила, что он и его приятели — футболисты. Но проходили мимо ребята с лодкой, узнали их и предложили сыграть в футбол, после чего она уверилась, что они именно те, за кого себя выдают.

Было всем замечательно. Жарко — все разделись, загорали, но в воду полез только Караханов. Играли в футбол: «Спартак» против «Торпедо», цвета «Спартака» защищали Татушин и Огоньков, за «Торпедо» — четыре девушки и Стрельцов. Хохотали до изнеможения.

Потом все устроились на ковре, пили, закусывали, вели веселые разговоры. Маринка сидела у Эдика на коленях, ела из его рук. Идиллия. Позже Тамара, как свидетельница, даст показания: «В Тишкове Марина сказала Инне, что ей нравится Стрельцов и что она пьяна. Стрельцов брал Марину за талию, а она его обнимала. На даче она сидела рядом с ним, а после ужина полулежала на его коленях, и они целовались».

В девять вечера, уставшие, но довольные вернулись на дачу. Гулянка продолжилась. Пили. Водку. Что, конечно, нехорошо, особенно для спортсмена, а уж для молоденьких девушек и подавно. Детей и старших сморило, они ушли спать. Сказать, что сильно напились, нельзя, еще и в настольный теннис резались. Но часто промахивались по целлулоидному шарику — ржали до упаду.

«Стрельцов и Марина вели себя слишком неприлично, и я вынуждена была уйти»