Трактат о любви & Зазнавшееся млекопитающее

Кто-то явно осведомлённый однажды заметил, что Голливуд – это место, где все фильмы имеют хороший конец, а все браки – плохой. Действительно, почему же браки в Голливуде (как впрочем и в других известных учреждениях культуры и искусства) столь часто бывают проблемны? Искусство, что в общем-то очевидно – вотчина людей высокопримативных, а стало быть для этолога в этом мало удивительного, если вспомнить слабой инстинктивной поддержке моногамного брачного союза. И более того, не только брачного. Достаточно известно про малоприятный психологический климат в подобных организациях, что на первый взгляд парадоксально. Ведь в программу обучения искусствоведа, библиотекаря, педагога, артиста и тому подобных специалистов входит обширное и глубокое знакомство с замечательными произведениями искусства, призванными воспитывать в человеке высокие нравственные идеалы. Однако обстановку в каком-нибудь театре вполне уместно бывает сравнивать с обстановкой в банке с пауками (которые почти обязательно передерутся, и в финале скорее всего поедят друг друга). Для сугубо же технических организаций такая обстановка гораздо менее характерна! Что опять же выглядит парадоксом – ведь технари больше изучали предметы, от культуры и нравственности далёкие, а то и вовсе её не касающиеся. И тем не менее… Единственное разумное объяснение этого парадокса видися в существенно меньшей примативности контингента работников технических специальностей в сравнении с таковой у гуманитарных, что в свою очередь обуславливает меньший накал иерархической борьбы и прочих инстинктивно-обусловленных поведенческих актов.

Об агрессивности и криминальности

Никогда не разнимай дерущихся – они наверняка единомышленники…

Приписывается древним Шумерам

Этологические основы агрессивности хорошо описаны у К. Лоренца в [8] и В. Дольника в [1]

, позволю себе некоторые собственные соображения на этот счёт.

В основе многих видов преступлений против личности лежит противоречие между высокими ранговыми амбициями (и следовательно – не низким ранговым потенциалом) преступника, и невысоким его же фактическим положением в обществе, тем самым его ранговый потенциал оказывается существенно недореализован. Такое бывает, если этот человек не обладает никакими другими достоинствами, кроме первобытной наглости, чего современном в обществе, слава богу, маловато для хорошей карьеры. Если такое положение сочетается с высокой примативностью, то такой человек старается реализовать свою потребность в доминировании любыми способами; если ему так или иначе удаётся занять сколько-то высокий ранг, то мы будем иметь тирана, о которых я говорил выше. Но если общественный статус низок, то этих способов немного. Вот так он и приходит к преступлению против других личностей, как к способу реализации ранговых амбиций. Даже если и не преступлений в их юридическом смысле, то к мелкому тиранству в семье или иной локальной группе. Для высокорангового человека может быть приемлем конфликт такой напряжённости, какая у низкорангового вызывает крайний дискомфорт. И более того – конфликт в жизни иного такого высокорангового – одна из наиболее желанных «радостей жизни», может быть даже единственная после выпивки. Можно удивлённо спрашивать – «что ему, делать больше нечего, кроме как мстить и самоутверждаться?». Возможно, что и в самом деле нечего! Ну может и есть у него другие дела, но они ему менее интересны, чем побеждать ближнего в иерархической борьбе… любой ценой и в любой форме. И опять же – что здесь причина, а что – следствие? Низкий социальный статус, влекущий невозможность самоутвердиться в законных формах приводит к увлечённости в криминальном самоутверждении, или увлечённость такими формами самоутверждения приводит к низкому социальному статусу?

Нехилые соблазны для реализации ранговых амбиций открывает военная служба или служба в подобных структурах, наделённых силовыми полномочиями и возможностями. Разумеется это не может не привлекать туда амбициозных личностей, что само по себе нормально и правильно – ведь эти органы олицетворяют власть, и при недостаточном ранговом потенциале будут просто профнепригодны. Однако без максимально строгой регламентации и контроля такие структуры почти неизбежно скатываются на преимущественное самоутверждение и злоупотребления эгоистичного характера, такова уж природа высокоранговости. Что мы собственно наблюдаем применительно к нашей российской милиции, которую законопослушное население России боится едва ли не так же, как преступников. Может даже больше – ведь их действия, как козырного туза, уже нечем крыть. Такая с позволения сказать, служба – способ реализации ранговых амбиций, и очень плохо, что форма их реализации мало отличается от таковой у преступников…