Трактат об эффективности

Мудрец в этом отношении исходит из тех же идей, что и стратег. Ибо когда речь идет о том, чтобы самому быть в согласии со своей этикой или чтобы достигать эффективности в мире, как тот, так и другой приходят к необходимости отыскать момент зарождения тенденции (ее первые признаки), и это – их главная забота. Как бы ни была слаба тенденция вначале, с того момента, как она появилась, она действительно неминуемо начнет менять ситуацию. Мудрец внимательно наблюдает за ее колебаниями внутри себя, ведь если он немедленно не внесет коррективы, она уведет его все дальше и дальше от его пути («Чжун юн», §1); стратег следит за появлением любой благоприятной тенденции в мире, ибо когда он ее обнаружит, он сможет уже до самого конца опираться на нее. В момент зарождения тенденции ничего не заметно, но определенная ориентация уже наметилась. Или, как объясняет один из комментаторов применительно к этике (Чжу Си комментирует «Чжун юн», §1), еще нет никаких внешних признаков, но начало движения уже положено, и это незначительное движение, если не придать ему значения, может иметь неизмеримые последствия. Ведь оно, едва «вылупившись» на свет, начинает направлять ход развития событий (или сознания) и может распространять свое действие сколь угодно широко, особенно при наличии времени. Следовательно, из этого важнейшего понятия (понятия начала движения) нетрудно извлечь урок: потенциал ситуации, который проявляется при определенном случае, на самом деле необходимо проследить с самого его начала, с момента зарождения; при всей изменчивости явлений важно постоянно следить за их развитием, и только тогда можно быть уверенным, что мы сможем нанести удар в нужный момент.

Итак, для стратега чрезвычайно важно на начальной стадии уловить нужный момент, благоприятный «случай», момент решающий, хотя еще трудно различимый. Ибо именно с данного момента ситуация начинает незаметно изменяться и от него, в конечном итоге, будет зависеть успех всей операции. Здесь слышится первый «щелчок» того рычага, который «тайно» управляет последующими событиями. Здесь закладывается основа успешного осуществления будущего действия (Гуйгу-цзы, гл. «Бэнь цзин»; отметим существенное расхождение между текстом и комментариями по поводу чжи

и вэй

).

Если принять, что «случай» способен развиваться, то следует пересмотреть и понятие «кризиса» (в смысле «решающего момента»). Ведь критический момент тогда уже не будет соответствовать стадии проявленности (гиппократовская наука о врачевании утверждает, что «кризис» наступает в тот момент, когда больной может «вынести суждение о самом себе»). «Кризис» продвинется выше – до той стадии самых незначительных изменений, где он зарождается, где собственно, совершается изначальная поляризация, то есть нечто собственно «решающее». Критический момент не связан, как в театре, со зримым эффектом (снова Греция!); он проходит совершенно незаметно. Так что же, как только мы научимся вскрывать критические моменты, эволюция станет предсказуемой и управляемой, а «кризисы» исчезнут навсегда?

3. Предвидеть «случай» – таково самое общее назначение стратегического искусства как на Западе, так и в Китае: «предвидя болезнь заранее», ее можно легко предотвратить, утверждает Макиавелли, извлекая уроки из истории Рима («Князь», 3); когда же «болезнь разыгралась», действовать «уже не время», ибо «болезнь стала неизлечимой». Здесь проявляется первое расхождение: Макиавелли говорит о предвидении только как о средстве избежать болезни (а не в таком контексте, где можно было бы опираться на то, что будет основой будущей ситуации). При внешнем благополучии в тайниках может быть спрятан яд, и его надо отыскать заблаговременно, – иначе яд погубит нас (там же, 13). С другой стороны, существует два способа убедиться в необходимости и выгодности такого роде предвидения: либо мы строим рассуждение (тогда случай рассматривается по отношению к действию), либо опираемся на логику развития (тогда случай рассматривается по отношению к преобразованию).