Трали-вали

– Значит идём? Ур-ра! Собира-аться! – как ни в чём не бывало, радостно приплясывая, пропел Никита. – Дядь Ген, покажете, как стрелки на рубашке правильно погладить?

– И мне…

– И тебе, конечно, – на это Мальцев уже отвечал автоматически.

– Дядь Гена, а ты костюм свой, ну тот, белый лучше надень, – с простодушным лицом, сощурив один глаз, склонив голову на плечо, предложил Генка. – Который не коричневый, а белый. Чего он у тебя всё в шкафу висит и висит… Белые брюки и рубашку… Как тогда… и причешись. Ага? Совсем красивый будешь!

– И одеколоном… Который этот… – дополнил Никита, восхищённо поводя носом.

– Вот ещё! Зачем это? Праздник что ли?

– Да, праздник! – воскликнул Генка, разве непонятно. – Сегодня же… – но Никита, ткнув его в бок, жёстко оборвал, чтобы не проговорился.

– Воскресенье! – в упор глядя только на Генку, особым голосом уточнил он. – Сегодня воскресенье!!

До Генки дошло.

– Да, воскресенье! – понимающе стрельнув лукавым взглядом, подтвердил мальчишка. – Выходной день, да, праздник!. А что я такого сказал? Я это и сказал, вот. – В доказательство даже надул губы, словно обиделся.

Ну, хитрецы! Ну, заговорщики!

– Ладно, собираемся, – согласился Мальцев. – Уговорили.

– Ур-ра! – в порыве обнявшись, мальчишки «столбиками» запрыгали. Лица их сияли, глаза вспыхивали огнём: удалось, удалось… Победили!

– Дядю Сашу Кобзева только подождём, – как бы между прочим, небрежно, бросил Мальцев известие.

– Кого? – Мальчишки мгновенно перестали скакать, застыли с удивлёнными лицами. Они так не договаривались. В их планах такого не было. Переглянулись… – А зачем это? – спросили в голос.

– Зачем-зачем… – Мальцев пожал плечами. – Тоже пусть мороженое поест… Жалко вам что ли?

– Нет, не жалко, – тут же отозвался простодушный Генка.

Но Никита не прост был, он насторожился…

– А как он узнал, что мы в Макдоналдс пойдём, или куда? – как Генка сощурившись, спросил он.

Мальчишки оба, с одинаковыми вопрошающими лицами, в упор смотрели на Мальцева.

– Да, – играя голосом, Генка утяжелил вопрос. – Мы же ещё тебе не говорили!

Точно мальцы в цель попали! В десятку.

– Ну… Он… Вернее я… вчера… – замялся Мальцев. – Что дома сидеть, я подумал! Вот он и… я… А что, нельзя что ли? Мы тоже хотели вам это предложить…

– А к скольки? – Никита явно не верил, в том же требовательном тоне настаивал на уточнении. В ловушку наставника загонял.

– Не к скольки, – Мальцев тянул время, собирался с мыслями, ну, пацаны… – А «в котором часу», или «к которому часу», надо говорить. – Мальцев даже поёжился, понимая, попал в силки, чуть не выдал себя, задание Кобзева едва не провалил. Нахмурился. – Часам к тринадцати, наверное, к четырнадцати… – закончил совсем неопределённо.

– Нет. В двенадцать надо! – с отчаяньем, в один голос, громко потребовали мальчишки. – В двенадцать!

Ага, вот вы и раскрылись, голубчики, отметил про себя Мальцев, всё понятно. Не я, а вы раскрылись! Как можно спокойнее ответил:

– К двенадцати, так к двенадцати… Мне без разницы. Тем более, что дядь Саша, сказал, придёт к десяти. Успеем, я думаю, не беспокойтесь. – Мальчишки уже не прыгали, а внимательно и насторожённо смотрели, не могли понять, как такое могло всем сразу в голову придти, дядь Гене, дяде Саше, или… Они что ли мысли читают? Или взрослые хитрят… Наверное хитрят, читалось по их лицам, они не верили. Мальцев, видя их смятение, отвлекающим манёвром поторопился закрепить позиции мудрого воспитателя. – А Маяковский, кстати, в своё время, действительно маяком был. В определённом смысле, конечно, бунтарил с трибуны. Время такое было. Но Маяковской – в женском роде, остановку назвали потому, что станция это Маяковская. Не метро, а станция… Поэтому, наверное… я так думаю.

– А-а-а, – первым, недоверчивым тоном отозвался Генка. – А почему тогда не станция имени Маяковского, как метро имени этого, ну, вообще?..

– Ну, друг, Геннадий, видно и мне с вами учиться придётся.

– В школе, что ли?

– Нет, в институте, педагогическом. А то через год-два спросите меня ещё что-нибудь такое этакое, а я и… вот!

– Ну, дядь Ген, скажешь тоже, спросим… – пришёл на выручку Никита. – Нет, конечно.

– А я спрошу! – уверенно заявил Генка. В чём Мальцев конечно же не сомневался, но брови непроизвольно вверх всё же взлетели, правда громкий дверной звонок прервал немую сцену «на вдохе».

– О, это дядь Саша наверное пришёл! – забыв обо всём, обрадовано закричал Генка бросаясь к двери. – Дядь Саша…

Там действительно стоял дядя Саша, а с ним и его сын, трехлетний Егорка. Неожиданное такое явление… Уматное! Зачем они?!

– Ждали? – совсем наоборот, распахивая руки, радушно воскликнул Кобзев. – Мы пришли, принимайте гостей, – как стихотворение пропел дядя Саша, с улыбкой указывая на своего Егорку. Егорка, стесняясь, опустив голову, крутил на пороге ногой.