Трали-вали

Люди, машины и сама площадь корчились от боли, любопытства, ужаса и страха, и бушующего пламени огня.

Толпа людей в начале рассеялась, где разметённая жаркой волной, осыпанная ранящим градом осколков, где людям как-то удалось спастись, где и нет… Теперь, кто это мог, оглушённые, практически глухие, многие в шоке, в крови, осторожно выглядывали из-за укрытий… Отряхиваясь и оглядываясь, на застывшие в разных позах окровавленные тут и там тела, где ещё живые, безуспешно скребущие руками, ногами, не веря сознанию и глазам… Это не сон, не кино, нет!

Почти в центре площади горел огромный костёр, страшный и неприступный.

Из несколько минут назад цветной и празднично раскрашенной, площадь превратилась в серую, страшную человеческой болью, посечённую осколками и задымлённую… Тут и там валялись перевёрнутые легковые автомашины, торговые киоски, с неба медленно опускалась копоть, градом ещё сыпались взметённые жаркой волной журналы, порхали опускаясь газеты, чьи-то головные уборы, ещё что-то мелкое… Дорога, как и тротуар, сплошь засыпаны были мусором и битым стеклом.

К площади со всех сторон бежали встревоженные люди, подбегали, в растерянности останавливались.

«Ужас!» «Что же это делается?!» «Кошмар!!»

На шоссе мгновенно застопорилось движение. Из автомобилей выскакивали любопытные пассажиры и водители, с тревогой вытягивали шеи, старались разглядеть. Из ближних рядов хорошо просматривался огненный костёр метров двадцать, двадцать пять высотой… Там же, в эпицентре площади, перевёрнутые взрывной волной несколько легковых автомашин… Суетились люди, пытающиеся откатить не задетые ещё огнём машины. Как ветер над площадью, пронеслось тревожное определение: «террористы». И ответное: «Ну, сволочи, и тут, гадство, достали», «Мочить их, чёрных, в сортире, мочить», «Люди!..», «Смотрите, там дети, дети!!», «Кошмар, что делается!»…

Где-то неподалёку, безуспешно и беспрерывно крякали сигналы и сирены машин милиции, пожарных и скорой помощи…

Первыми на месте взрыва – как из-под земли! – появились телевизионщики со своими глазастыми телекамерами на плечах, и чуткими микрофонами в руках ведущих. Группками, суматошно перебегая с места на место, тычась объективами туда, сюда, на несколько секунд они замирали, потом бежали к следующему объекту – то на площади, то в кафе, – готовили срочные сюжеты для программ «новостей». Вторыми на площадь, длинной, нескончаемой, казалось, серой вереницей по одному, тяжело переваливаясь, вбежало милицейское подразделение в полном боевом. Немедленно и не церемонясь, принялось очищать площадь от посторонних лиц, в первую очередь от телевизионщиков и подобных им репортёров. Создав собою плотное оцепление, сдерживало любопытных. Людей в спецформе на площади вдруг стало неожиданно много, что казалось, из них одних только теперь и состоит: и «ДПС», и «ФСБ», и «МВД», и «МЧС России», и «Скорая помощь», не считая пожарных, и каких-то других. Они, рассыпавшись, суетились тут и там, все в однотипной сине-серой, где с жёлто-оранжевыми отличительными вставками, специальной форме… Одни из них деловито разматывали пожарные шланги, другие – с носилками – врачи, – уже суетились возле неподвижно лежащих тел… Таких тел было много… Среди них и те двое, один который первым бежал – «пьяный», с ним и второй… Были и другие, случайно подвернувшиеся.

Дорожная инспекция, спешно возобновив движение на шоссе, пропускала теперь в эту – закрытую уже зону, только специальные машины с пожарниками, взрывотехниками, кареты скорой помощи, милицейские с мигалками, прокурорские, другие, не раскрашенные, но тоже с мигалками… Чины, ответственные люди, собирались поодаль группами, непрерывно разговаривали между собой и по сотовым телефоном, размахивали руками, на которые некоторые из них – подчинённые, видимо, – тут же реагировали, убегали выполнять распоряжения, вновь возвращались… Похоже, все были заняты своими необходимыми, важными – в данном случае – следственными делами…

Мальцев, Геннадий Мальцев, в момент только начала ещё вспышки, каким-то шестым чувством угадав страшное, он спиной к окну сидел, по выражению лиц не мальчишек, им-то как раз очень всё вокруг интересно было, по лицу Чепикова понял возникшую опасность. Тот, в первое мгновение, испуганно дёрнулся увидав раскрывающееся за стеклом зарево, невольно сжался… Этого Мальцеву хватило. Не оборачиваясь, одновременно с грохотом за спиной и первыми каплями рассыпающегося окна, не раздумывая, сграбастал три сидящие перед ним детские головы, три фигуры, и легко столкнул их под стол. Грудью навалился на столешницу, с её мокро-холодным содержимым, прикрыл собой. То же самое успел сделать и Чепиков. Только он прикрыл собой одного только ребёнка, сидящего сбоку от него. Неудобно потому что было, не с руки. Скорее машинально сделал, чем осознано… Хотя, что там было первичным, что вторичным… Зацепил рукой ребёнка, кинул себе на колени, и прикрыл…