Трамвай идет в депо

– Ну что ж. – Александр Анатольевич развернул к себе ближайший стул и присел. Полы пиджака взлетели и опали. – Все законно. Какие вопросы? Человек, будучи родственником губернатора, не может участвовать в государственном конкурсе? В каком законе это прописано?

Я осклабилась, но произнести ничего не успела.

Губернатор поднял ладонь:

– Я знаю, как это выглядит. Но с моей стороны тут нет никакой двойной игры. Да, с виду кажется, что Игорь – человек, далекий от транспортного бизнеса, а я – злой и опасный кукловод, но это не так.

Мэр потянулся за своей чашкой, воспользовавшись паузой, и снова под ним отчаянно заскрипело кресло. Губернатор метнул на него тревожный взгляд.

– У него профильное образование, он всегда хотел заниматься чем-то подобным, долго пытался реализовать себя в других городах. И когда в Тарасове анонсировали конкурс, я дал ему знать. На этом мое участие закончилось.

«Ах как складно», – подумала я, но не сказала этого вслух.

Мэр между тем сильно закашлялся, хлебнув кофе:

– Кхе-кхе. Извините… Евпатий-коловратий… Горячий…

Кресло опять запело с надрывом.

«Господи, – подумала я, – только не упади, я же не смогу удержаться от смеха».

Губернатор, похоже, боялся чего-то похожего. Он сделал паузу, посмотрел вопросительно на Шухова, который кивнул, мол, все в порядке.

– Игорь – человек не из колхоза, – продолжил он. – Вы ведь наверняка проверили прописку, увидели это глухое село и подумали: «Ага».

Я слабо улыбнулась. Возразить было нечего.

– На самом деле он несколько лет жил в Москве, потом работал за границей, опыт перенимал. Вернулся в Россию и долго искал, где применить навыки. Он никогда не обращался за какой-то противозаконной помощью. Это его принципиальная позиция. В отличие от… – Губернатор запнулся и поднял на меня тяжелый взгляд.

– Выключите диктофон, – посоветовал мне мэр, опять шевельнувшись в своем кресле, но тут же спохватившись и замерев.

Я мазнула пальцем по кнопке.

– В отличие от других участников?

– Да, Одинцова, например.

«Олег Юрьевич, – подумала я с горечью, – да что ж с вами такое?»

За время расследования я прониклась к Одинцову какими-то уважительными, теплыми чувствами, поэтому сейчас, когда его образ дополнялся темными оттенками, мне было тяжело это принять. Однако надлежало сохранять беспристрастность. Все мы люди.

– И о чем он просил?

– Вы не записываете? – спросил губернатор, как и мэр, неприязненно скользнув взглядом по темной коробочке, лежащей на крышке стола.

– Нет. – Я придвинула к себе гаджет, чтобы главе области не было видно, как по табло бегут циферки записываемых секунд.

– Не хочу говорить о нем плохо, но он просил пристроить какую-то бабу ко мне на работу. Я отказался.

Этого еще не хватало. Что за чушь?

– Бабу?

– Не знаю. Любовницу свою, наверное. Вы же не думаете, что он святой?

Я неопределенно пожала плечами.

– Одинцов – герой у прессы, но ваш колосс – на глиняных ногах. Так же грешен, как и все смертные.

– На какую должность он ее хотел пристроить?

– Секретаря.

Мэр шумно вздохнул:

– Я думаю, интервью получилось исчерпывающим, мы закончили?

Я спохватилась:

– Подождите, еще пару вопросов. Это все-таки итоговое интервью в этом году для нашего издания.

Наскоро задав важные Гарику вопросы и выслушав на них дежурные, заранее прописанные ответы, я поднялась.

– Большое спасибо за беседу.

Александр Анатольевич невольно скользнул взглядом по моей фигуре. Круглые, медвежьи глаза мэра последовали его примеру.

– Разумеется, перед публикацией материал пришлите в нашу пресс-службу, – попросил Шухов.

– Конечно, как всегда. – Я опять применила свое оружие: обезоруживающую улыбку. – До свидания, джентльмены.

Мужчины приветливо покивали. Кресло под мэром издало очередной горестный вопль.

Идя к выходу, я чувствовала, как они смотрят вслед.

В приемной, едва закрыв дверь, я выключила диктофон – на этот раз по-настоящему. Светлая голова за секретарским столом заволновалась:

– Вы закончили?

– Да, – ответила я, – всего доброго.

– До свидания. – Девушка посмотрела на меня без всякого выражения и вернулась к своим делам.

В дверях я столкнулась с мужчиной, входящим в кабинет. Интересно, все в мэрии такие грузные? Что-то мне подсказывало, что этот дорогой коричневый пиджачок на его обладателе не застегивался.

– Саночка! – крикнул посетитель и осекся, увидев меня. – Ой, пардон, миледи. Саня, наш у себя?

– У себя, – приветливо ответила секретарша. – Сейчас скажу ему, что ты пришел. Кофе или покрепче?

– Все и сразу! Новый год все-таки…

Они замолчали, смущенные моим присутствием, и мужчина услужливо придержал для меня дверь.

Я вышла, надеясь, что больше никогда не окажусь в этих стенах.

Гарик все так же дремал на диване, подложив под голову свое пальто. Даже жалко было его будить.

Я подошла и села рядом, тронула приятеля за плечо. Он всхрапнул и глянул на меня осоловело, но тут же вскочил.

– Как прошло? Не напортачила?

Я засмеялась и вручила ему диктофон.

– Ты офигеешь.

При этих словах Гарик помрачнел и спросил, пытаясь казаться суровым:

– Иванова, признавайся, что ты сделала?