Трансформация демократии

Выводы экспериментальной науки бесполезны не только для толпы, но и для многих университетских профессоров.

Рассмотрим общий ход социально-экономических процессов. Некоторые его черты описаны в речи депутата Джолитти на заседании сената 26 сентября 1920 г., за вычетом отдельных дериваций, без которых не хотят или не могут, как правило, обойтись практические деятели.

«Влияние четвертого сословия стало ощущаться в Италии с конца прошлого века». Этот процесс описан в «Социологии» в соответствующем месте, где описываются циклы.

«Зафиксировано, что предпринимавшиеся в последние годы попытки остановить этот процесс восхождения четвертого сословия ни к чему хорошему не привели». То есть не дали результата, потому что о «хорошем» нам трудно судить, если предварительно мы не определим значение этого термина. Итак, предпринимавшиеся депутатом Джолитти попытки возродить авторитет государства, по-видимому, до сих пор не имели результатов; были ли они хороши или дурны, оставляем судить другим.

«Это социальный процесс, которым можно управлять, который можно регулировать, но который нельзя остановить». Для теоретической точности следовало бы добавить: который поддается небольшой коррекции, но который трудно остановить, потому что для этого понадобилось бы либо изменить интересы и чувства большинства, либо силой ввести новый порядок, воздействующий на чувства и интересы, что не менее трудно, ибо то стечение обстоятельств, каковое дало Риму имперский режим Октавиана Августа, встречается редко. Само по себе слово «нельзя» без соответствующих пояснений наводит на мысль о вмешательстве рока, хотя речь идет всего лишь о наличии некоторых условий и их взаимосвязи. Далее депутат Джолитти рассказывает о процессах, происходивших в 1901–1902 гг., и усматривает в них причину снижения заработной платы. Факт, что сегодня, когда заработная плата в целом высока, а в отдельных случаях более того, наблюдаются те же процессы, свидетельствует, что он ошибается. Ссылки на мизерную зарплату преследуют моральную цель, а именно оправдание забастовок. Мы не занимаемся здесь ни оправданием, ни осуждением, а довольствуемся только рассказом.

Переходим теперь к замечательной части рассуждения. «Последние предвоенные годы характеризовались быстрым ростом заработной платы трудящихся в промышленности и сельском хозяйстве». Это были годы процветания демагогической плутократии, соответствовавшие восходящему этапу кризиса, за которым последовал нисходящий этап.

«Началась война… Она придала общественному движению почти стремительный темп». Прекрасно сказано. Постепенно нараставшие волны явления стали короче и интенсивнее.

«Окопы стали удобной ареной для пропаганды подрывных взглядов». Поэтому затягивание войны и стало величайшей ошибкой демагогической плутократии. Заключенный в 1917 г. мир мог бы сохранить все ее преимущества, хотя бы отчасти снизив ущерб, нанесенный войной настроениям и интересам.

«Солдат, приезжавший на побывку и ожидавший найти в земляках понимание торжественности момента, необходимости всемерно поддерживать боевой дух воюющих, видел, что здесь царит безудержная жажда увеселений, и это было неправильно». В этих словах кроются две ошибки, которые могут быть (а могут и не быть) на совести автора. Первая ошибка – это вера в действенность законов против роскоши, бесполезность которых доказана историей. Но главная ошибка заключается в непризнании (или по крайней мере замалчивании) того факта, что в Италии, как и в других странах, демагогическая плутократия не могла продолжать войну, не прибегая к обману.

В Италии обман заключался в том, что была обещана короткая и дешевая война; повсюду средством обмана стало облегчение текущего бремени за счет будущего путем печатания бумажных денег, займов, создания иллюзии процветания как у спекулянтов, так и у честных производителей и служащих – в общем, у всех, кого было выгодно сделать сторонниками войны или хотя бы не ее противниками. Сегодня биржевых акул преследуют, или делают вид, что преследуют, но пока шла война, ими дорожили, потому что без них и без многих других, кто на ней хорошо наживались, войну невозможно было бы вести так долго.

«В этот период все партии наперебой сыпали пустыми, неопределенными и самыми щедрыми обещаниями. Без конца твердили о земле крестьянам и о фабриках солдатам; для говоривших это были слова, лишенные смысла, но тот класс, к которому они были обращены, воспринимал их как завоеванное право». Совершенно справедливо; но надо добавить, что подобные обещания давались и после войны, некоторые из них сам автор речи встречал с одобрением.