Трансгоблин

Мы сняли мокрую одежду (эфирная жрица тактично отвернулась) и надели сухую, подаренную Кактятамом. Нам достались одинаковые белые льняные сорочки, неширокие красные шерстяные штаны, черные безрукавки с вышитым орнаментом и коричневые сапоги до колен. Переодевшись, мы зажгли огни и двинулись вглубь пещеры. Стоит отметить, что в таком наряде выглядели мы как близнецы, сбежавшие из цирка (читайте: дурдома). Смотреть без смеха друг на друга было невозможно. Поэтому в пещере ежеминутно слышалось наше приглушенное «гы-гы». Вдруг…

– Хто здесь? – раздался голос. Мы насторожились.

– Я вас, гребаный крот, спрашиваю, хто здесь? – в этот раз голос прозвучал совсем близко.

Из темноты пещеры к нам выплыла потрепанная морда КОНЯ.

– Убить меня каплей никотина! Ик! Да это ж сам, ик, лорд Джеймсбонд со товарищи. Ик! Слыхал я про вас. Про вас хрен не услышишь. – Он оглядел нас мутными глазами. – Хиловаты вы будете для героев. Не завидую я вам. Хотя хрен вас спасителей знает. Опа! А тут у нас кто? Доброе утро дамы! – сказал он, обращаясь к нашим лошадям. – Прекрасная, ик, погодка, не находите?

Лошади заржали.

– А Вы, собственно, кто? – спросил я.

– А я, ик, бубена масть, собственно, конь. А по совместительству хозяин пещеры. Степаном меня зовут. И вопросы здесь задаю я. Какого черта вы тут забыли?

– Нам нужен проход, ведущий в Тамгденаснет, – сказал я.

– Э-э, братцы, ик, и сестры. Это вы пещеркой-то обшиблись. Не сюда вам надобно.

– Как это не сюда? По карте все правильно! – возмутилась Тучка.

– Я не знаю, шо у тя, прозрачная, там за карта такая, только вам нужно в Пещеру Крика, а это Пещера, ик, Пустоты. Так-то!

Тучка почернела и, отплыв в сторону, внимательно принялась изучать карту.

– Да ладно, шо уж там, заходите, коли пришли, гости дорогие, ик. Чем богаты, как г-рится, тем и дадим. Пойдемте, мужики, накатим, шо ли. У меня тут бутылочка припасена.

– Да нам бы проход…

– Обождет ваш поход. Погоду видели? До утра вам один хрен отсюда не выйти. Так шо садитесь жрать, пожалуйста. А то, небось, работа заколебала ужо. Эх, проклятье пьющего класса, будь она не ладна.

Конь провел нас в дальний угол пещеры. Действительно, никакого прохода здесь не было. Должен признать этот алкаш нормально устроился. Пол был застлан свежим сеном (что просто удивительно, если учесть то, что жил он здесь один), и кое-где на полу лежали толстые одеяла. На одно из таких одеял мы и присели. Несмотря на отвратительную погоду и тот факт, что в пещере по определению должно быть сыро, здесь было сухо и тепло. На столе, который представлял собой перевернутую телегу без колес, стояла огромная, литров на пять, бутылка, наполовину заполненная мутной жидкостью и… Упаковка сахара рафинада? У нас с Дмитроном глаза на лоб вылезли.

– Пойло есть, мужики, закусон, значится, с вас! Девчонок можете там привязать, пускай пока сеном похрустят, – сказал наш новый знакомый. Интересно, Тучку он тоже имел в виду?

Неизвестно откуда, конь достал две большие железные кружки для нас и железный ковш для себя. Зажав бутылку меж копыт, он разлил всем чуть ли не по половине посуды. Мы достали из сумок закуску и положили ее на стол. Степан обоими копытами обнял ковш:

– Так выпьем же за то, шобы ни у кого из нас не было ни разбитого сердца, ни треснувшей печени!

Мы опрокинули «бокалы» и даже опомниться не успели, как Степан снова налил, и снова по пол кружки. Что было дальше, я уже помню смутно.

– Есаул, есаул, шо ж ты бросил меня? Пристрелить не поднялась рука… – орал конь, а мы с Дмитроном дружно подпевали.

– А вы ить не первые бродяги чужедальние, шо у нас оказались. Уж не припомню, когда точно, но, ик, очень давно приходили ко мне двое вроде вас. У вас с ними даже морды похожие… А в том году вот еще, ик, встретил тут мужика одного из ваших… Все как один – широчайшей души человеки были. Последний особливо хорош был. Философ. Все говорил, говорил. Правда, один хрен, не понятно ни шиша… Сильнее всех рвался козла ентого, хероманта хренова одолеть. Я ему говорю: «Нахрена тебе это надо?». А он мне отвечает, что на его филосо… философи… филосифи…лический взгляд, для победы зла достаточно лишь бездействия добра, а потому попытаться он должен. Только вот кому должен-то, а?

Больше я ничего не помню вплоть до адской головной боли с утра. Наконец-то проснулся первым и сразу же об этом пожалел. Я лежал на том же самом покрывале возле стола, благородный лорд Дмитрон валялся рядом лицом в сено. В углу пещеры, развалившись сразу на трех одеялах, спокойненько похрапывала Тучка. В этот момент я ее просто ненавидел и был готов запустить в нее первым, что попадется под руку. Ведь ее храп и проклятое сияние отдавались жуткой мигренью в и без того больной голове. Кое-как, почти на четвереньках, я дополз до наших мешков и лихорадочно начал в них рыться в поисках воды. Вдруг в пещере стало темно. От шума эта пещерная лампа проснулась и недовольно заявила, что еще рано, а всю воду лорд Дмитрон еще ночью забрал. Я подполз к другу, растолкал его с пятой попытки и осипшим голосом спросил:

– Хде вода?!

– Вода? Хде вода? – ответил он.