Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

«Смогли бы вы прочитать лекцию о «волшебной полочке» часа на два-три?» Что вы называете «волшебной полочкой»? Если лучшие волшебные сказки — не знаю, наверное, не смог бы, потому что я не очень хорошо их знаю. Но лучшие волшебные сказки, по-моему, написали скандинавы (по разным причинам) и, по-моему, трое: Андерсен, Астрид Линдгрен и любимая моя Туве Янссон, самая-самая любимая.

«Как вы относитесь к рассуждениям Гоголя в предпоследней главе «Выбранных мест» о российских поэтах?» В любом случае, конечно, идея читать вслух российских поэтов для повышения народной нравственности — это довольно абсурдно. Но вообще «Выбранные места» — очень умная книга. Многое в ней преждевременное, но книга блистательная. И я согласен с Золотусским, что Гоголь её не понял… то есть Белинский её не понял. Ну, я думаю, что и сам Гоголь не очень понимал. Сильно написанная книга. Там есть куски просто изумительные. Многое из того, что там сказано о духовенстве, сегодня надо просто перечитывать.

«Не боятся ли родители, применяющие физическое насилие по отношению к детям, сами оказаться в руках этих забитых детей через несколько десятков лет?»

Понимаете, когда к ребёнку применяешь насилие (не дай бог, конечно), то не очень задумываешься о будущем. Просто здесь состояние безумного раздражения. Применять насилие к собственному ребёнку — это серьёзное табу. Если человек нарушил это табу, то это значит, что он находился в аффекте или в очень сложном, очень сильном раздражении. Нельзя себе этого позволять. Как угодно разряжайтесь. Валерий Попов когда-то сказал: «Все травмы, которые мы причиняем детям, просто ударяют по нам с десятикратной силой». Ребёнок — страшный усилитель. И всё счастье с ним усиливается страшно, и все его страдания. Поэтому родители, применяющие насилие к детям, безумцы. Это состояние безумия.

Интересная петиция приведена, долго её обсуждать. «Как Вам кажется, Табакова поняли как надо или не как надо?» Уже сказал: не как надо.

«Как учителю вам приходится встречаться с детьми — наверное, с хорошими, но наверняка попадаются и не только такие. И наверняка в ближнем круге много родителей. Что вы думаете по поводу высказывания Мизулиной о презумпции святости родителей? Связано ли это с принципом непогрешимости власти?»

Видите ли, Мизулина покидает Думу, уходит в Совет Федерации. Нельзя не приветствовать этот факт. Жалко, конечно, Совет Федерации. Помните, как было сказано у Марка Твена? «Когда у нас узнали, что вы будете в раю, в раю воцарилось ликование». — «В аду тоже». Мне кажется, что это… Ну, Мизулина — человек тоже очень откровенный, очень показательный.

Что касается этого априорного утверждения о святости родителей. Да, конечно, в традиции родитель всегда прав, и святость власти тоже априорно признаётся. Может быть, её неправильно поняли? Может быть, она не то имела в виду? Мне кажется, что никакой святости родителей нет. Мать надо, конечно, любить, и любовь к матери — великое дело, но признавать святыми все действия матери — это, по-моему, не критично и опасно. Это же касается и Родины. Я вообще против такого большого количества сакральностей. Меньше надо сакральностей — и тогда в обществе те немногие сакральности, которые останутся, будут по-настоящему священны.

«Не мешает ли вам при чтении мировоззрение автора?» Не-а. Мне важно, чтобы интересно было.

«Давайте поговорим о девушках». Давайте. Я — с удовольствием. «Ахматова и Цветаева — весь спектр их взаимоотношений. И почему Ахматова даже не вздрогнула, когда великая Цветаева повесилась в Елабуге?»

Как не вздрогнула? Во-первых, она не сразу узнала. Во-вторых, знаете, в том, чтобы сразу писать стихи на смерть, есть какое-то отсутствие душевного такта. Она же всё равно написала о Цветаевой. Помните: «Тёмная, свежая ветвь бузины… // Это — письмо от Марины» («Комаровские наброски»). Это уже 1960 год или даже 1958-й. То есть не нужно сразу. Я очень люблю Пастернака, я к нему отношусь молитвенно, но это не мешает мне видеть, что его стихи на смерть Цветаевой не очень-то тактичны:

Ах, Марина, давно уже время,

Да и труд не такой уж ахти,

Твой заброшенный прах в реквиеме

Из Елабуги перенести.

Торжество твоего переноса

Я задумывал в прошлом году…

Вот нечего ему было обдумывать в прошлом году, как торжество её переноса. Надо было, по-моему, задуматься об общей вине перед ней.

И я вообще против того, чтобы стихи на смерть писались сразу по горячему следу. Нет, Ахматова на самом деле отреагировала лучше всего — потрясённым молчанием. Если бы в России так чаще реагировали, то в какой прекрасной и в какой тактичной стране мы бы жили.

«Читали ли вы Кибирова — «Греко— и римско-кафолические песенки и потешки»?» Мне очень нравится там стихотворение про Христа. Да и вообще мне нравится Кибиров.

Долгий вопрос про нейрофизиологов, не успеваю ответить.

«Ваше мнение о творчестве Виктора Цоя». Мне не близко творчество Виктора Цоя. Я признаю, что он очень хороший, но я предпочитаю БГ.